"Федор Федорович Кнорре. Ночной звонок" - читать интересную книгу автора

объясняли, что это за ценная вещь? Ну так вот, бабушка после именин мыла
эти тарелки да и упустила одну из рук. Да на кафельный пол! У ней со страху
руки затряслись, и она еще две уронила. Как жива осталась, не знаю. Она все
потихоньку в буфет спрятала, осколочки подобрала до крошки, по полу ползала
на четвереньках, а утром с этими осколками пустилась по московским
магазинам, хотела прикупить такие же да незаметно и подсунуть! Вы заметили,
что у вас тарелок недостача? Она преступница!
- Глупость какая! Неужели я пересчитываю! - возмутилась Леокадия,
слушая с изумлением.
- А в магазинах ей объяснили, что эти, с палочками и точкой, не
купишь, и они заграничные, старые и действительно очень ценные. Так она со
своими черепками и осталась в ужасе: ей и признаться стыдно, но больше она
сокрушалась, что наделала вам такого убытку!
- И из-за этого она сбежала? - недоверчиво спросил Квашнин.
- Из-за всего. Еще какую-то машинку она пережгла, что сама все мелет,
выжимает, по банкам разливает и песенки поет, и ей велели выжимать, а она
пустила молоть, или наоборот, - и пошел дым, и она решила сама, что такую
старуху в доме держать никто не выдержит и никак нельзя ей оставаться от
одного стыда. Она собралась и поскорей на вокзал... И черепки эти
где-нибудь тут у нее припрятанные лежат.
- Нелепость... Чепуха топорная! - хмурясь заговорил Квашнин, хотел
было начать ходить по комнате из угла в угол, но ходить было негде, он
потоптался на месте, поворачиваясь то к жене, то к Владе. - Ну, испугалась,
сконфузилась... Это все может быть... Да!.. Но уж уехать из-за такой
чепухи... Это ты путаешь. Фантазируешь, а? Ты нас решила немножко уколоть,
а, Владя? И придумала! Сознавайся! Я не сержусь, я даже тебя понимаю, а?
- Угадали, - сказала Владя. - Уколоть. Приехала сюда вас колоть и
уколола.
Под окнами послышались голоса проходивших прямо через двор женщин в
черных платочках. Все примолкли и поняли по отрывочным словам, что это люди
возвращаются с похорон.
- Роди-ители! - тоскливо протянул Митя. - Ведь по-оздно! Поздно обо
всем этом разговаривать. Все поздно. Хватит.
Квашнин нахмурился, помолчал и твердо сказал:
- Это точно.
- Сейчас уже эта Марта вернется, надо ее дождаться, - деловито
заметила Леокадия, радуясь, что разговор оборвался.
Минуту все молчали, потом Митя задумчиво заговорил:
- Если бы мы знали тогда, что видим бабушку в последний раз, чего бы
мы не сделали!.. В тот день, когда мы торопились разойтись по своим
неотложным делам и сидели в последний раз вместе за столом, а она, шлепая
туфлями, что-то приносила и уносила со стола, - ах, если б мы только знали,
что все это в последний раз, как легко было бы нам отложить все дела и
поглядеть на нее внимательно и успокоить. Обо всем расспросить и
рассмешить... Ведь вы помните, как она любила смеяться? Она всегда
радовалась, когда в доме гости и кто-нибудь веселится. Она мыла посуду на
кухне и, открыв оттуда дверь, сама смеялась, даже когда не могла
расслышать, отчего там смеются... Или она присаживалась у стола вместе с
нами, но только всегда как-то немножко сбоку, и смеялась, всегда кончиками
пальцев прикрывая рот. Она стеснялась, что у нее зубов-то нет!..