"Федор Федорович Кнорре. Мать" - читать интересную книгу автора

тоской проговорила:
- Боже мой, трое?
- Да, все трое, - медленно наклонила голову мать, - Саша... Виктор
погиб в бою под Варшавой, третий, Сережа, - в Берлине, в день конца войны.
- Какое горе! - сказала почти шепотом молодая женщина.
- Что ж делать... У многих, многих матерей у нас и в других странах
вырастут счастливые дети, потому что погибли мои сыновья...
- Любая мать мира могла бы только гордиться такими сыновьями, - сказал
чех. - Герои! Воины!
- Да, герои... солдаты... воины... мальчики... - Мать на минуту
прикрыла глаза и упрямо сжала задрожавшие губы. - Это только мы знаем с
вами, какие они, наши мальчики... Только нам это знать, да?
Молодая женщина порывисто протянула обе руки и сверху прижала ими
морщинистую руку матери, лежавшую на колене.
Со снисходительно материнской лаской та ответила на пожатие и
улыбнулась своей обычной тихой и как будто застенчивой улыбкой.


На последней станции перед границей поезд стоял долго - около часа.
Усатый чех едва уговорил Марию Федоровну выйти погулять по платформе,
подышать свежим воздухом: ей страшновато казалось сойти с подножки - вдруг
поезд уйдет и она останется, а там ждут ее люди!
После вагона на воздухе показалось свежо. Немногочисленные пассажиры
неторопливо расходились с платформы. Где-то невдалеке по-домашнему пропел
петух. Весенняя, праздничная тишина начиналась сразу от платформы. Было
тихо в окрестных холмистых полях, на безлюдной утренней дороге и в селенье,
разбросанном по склону зеленого холма.
Молодая женщина познакомила Марию Федоровну со своим мужем, который
пришел ее встречать на станцию, и раза три принималась с ней прощаться,
прежде чем решилась наконец уйти.
Усатый чех при прощании неожиданно снял шляпу и представился. Фамилию
Мария Федоровна не разобрала, но имя запомнила: Милослав. Он обещал еще раз
обязательно заглянуть на станцию перед отходом поезда.
Двое очень вежливых людей в форме просмотрели ее заграничный паспорт,
сказали, что все в порядке, взяли под козырек и неторопливо ушли по своим
делам.
Она и сама знала, что у нее все в порядке. Уложив паспорт обратно в
сумочку, она присела на станционную скамейку поближе к вагону, чтобы не
прозевать отхода поезда.
На душе у нее было спокойно и немного торжественно, как в утро
большого праздника. Она сидела, выпрямившись, по привычке не опираясь на
спинку скамьи, и думала теперь уже только о том, что ждет ее впереди. Она
старалась представить людей, которые ее ожидают. Увидит ли она там
однорукого солдата, который срисовал надпись, сделанную ее сыном?
Преподаватель лицея жив, его подпись стояла одной из первых в письме. Он
один из организаторов сбора подписей в защиту мира в своем родном Ло.
С теплым чувством она думала об этом незнакомом человеке, в записной
книжке которого до сих пор хранятся последние слова Саши... Ей казалось,
что она сразу узнает этого человека, как только его увидит. Остальных она
не могла себе представить ясно. Чаще всего ей казалось, что это совсем юные