"Деймон Найт. Сумерки людей" - читать интересную книгу автора

- Ты, длинный, мне не сгодишься. И доверять я тебе не доверяю, -
проговорил боров. - Так что беги, зайчик.
Овинг глазам своим не верил. Вот Платт, будто прикованный взглядом к
Краснову, весь вздрогнул и оцепенел. Потом худой верзила повернулся, будто
на- шарнирах, и, неловко выбрасывая вперед длинные ноги и размахивая руками,
бросился петлять по склону под прикрытие ближайшего перечного дерева.
Обрез грохнул, словно возвещая о конце света. Оглохший, ничего не
понимающий Овинг широко распахнутыми глазами смотрел, как его старый друг
ничком рухнул в сорняки и забился в агонии. Страшный визг девочек. Резкий
запах пороха. Сквозь сухую траву Овинг видел то, что осталось от головы
Платта, - кровавое месиво, этюд в серых и алых тонах. Длинные ноги все
дергались, дергались, дергались...
Посеревшая от ужаса Фэй молча взглянула на мужа. Потом глаза ее
закатились, колени подогнулись - Овинг едва успел ее подхватить.
- Когда прочухается, - негромко сказал Краснов, - грузите барахло в
трейлер. Даю полчаса. А пока можешь прикинуть, зачем я это сделал. - Бывший
слесарь слегка мотнул головой в сторону трупа.
А лица всех сидевших в кабинах и на передних сиденьях людей вдруг как
по команде обратились к ним. Выражение их не изменилось. Все они были будто
марионетки, привязанные к одной ниточке.

Ближе к ночи караван петлял к северу по горной дороге на Техон-Пасс.
Холодало. Солнце, все в лиловато-оранжевых сполохах, садилось за горы. В
быстро сгущавшемся мраке все ярче горели подфарники переднего грузовика.
Фэй и девочкам пришлось поделить один из трейлеров с семейством других
бедолаг. Овинг, прикованный наручниками к рулю, остался наедине с
надвигающейся ночью - только мотор, словно составляя компанию, не переставал
гудеть.
Раб. Муж рабыни. И отец рабынь. Овингу вполне хватило времени, чтобы
понять смысл сказанного тогда на горе Красновым. Платта он пристрелил для
наглядности. А еще боров понял - никогда нелепому верзиле не стать хорошим
рабом. Слишком дерзок и переменчив. Да и семьи у Платта нет. Короче, не
годится в рабы. Не тот тип.
Не тот тип... Овинг пришел к пониманию той поразительной правды, что
среди туземцев Конго, которые о физике и слыхом не слыхивали, попадаются
типичные физики. А среди американских физиков, давно забывших, что такое
рабство, встречаются типичные рабы.
Удивительно было и то, как легко он смирился с этой правдой. Правдой о
себе. Завтра, когда опять взойдет солнце, когда он хорошенько выспится, его
обязательно снова захлестнет гнев. Хрупкий, непрочный гнев... И он станет
давать себе лживые клятвы, что сбежит, что убьет Краснова и вызволит из
неволи свою семью... Но теперь, в полном одиночестве, Овинг слишком ясно
понимал, что никогда этого не сделает. Да и Краснов достаточно разумен,
чтобы стать "хорошим хозяином". Овинг беззвучно шевелил губами, словно
пробуя на вкус эту горькую фразу.
А что будет через пятьдесят, через сотню лет? Неужели рабовладельческий
строй не падет? Неужели Гам но никогда не станет тем, чем задумывал его
Овинг, - не станет всеобщим благодетелем? Неужто люди так и не научатся
уважать друг друга и жить в мире?
Но даже тогда будут ли оправданы все страдания и все смерти? Овинг