"Ричард Кнаак. Летучий голландец" - читать интересную книгу автора

Голландец подумал было спуститься вниз, да вроде повода нет. Спать он
не мог, только отдыхать. Он не ел, во всяком случае, здесь. Единственное,
что он мог - это пить.., а стоящей выпивки нет и в помине. Только бочонок с
водой, вечно полный бочонок - внизу в трюме. Этот бочонок Голландец
ненавидел, чувствуя в глубине души, что его полнота - насмешка над самим
его существованием. Хоть бы одну бутылку чего-нибудь покрепче, чтобы
забыть, пусть на минуту, почему он здесь.
Но забыть невозможно. Голоса никогда не позволят. В них постоянное
напоминание о том, что он сделал и сделает снова. Холодный страх
шевельнулся в сердце. Он пытался похоронить воспоминания, но и это
невозможно. Не мог он забыть, что убил тысячу миров.
Корабль заскрипел, и раздутые паруса изменили форму - верный знак, что
меняется курс. Лини сдвинулись, сам собой повернулся штурвал. Голландец
взглянул на первого помощника. Тот пожал плечами, совсем как обычный
человек.
Ничего нельзя сделать. За все это время.., если здесь как-то можно
определить понятие времени.., капитан научился понимать, что будет дальше.
Всегда одно и то же.
- Что-то надвигается, - сказал Фило.
Его программа позволяла по-разному реагировать на ситуацию - результат
усилий Голландца. Но на каком-то этапе у Фило появилось что-то вроде чутья.
Из-за этого капитану он казался почти человеком.
Сначала появилось жужжание. Оно обволокло его, как мириады насекомых,
роящихся на палубе. Чисто рефлекторно он стал отбиваться, хотя и знал, что
не может ни дотронуться до них, ни заставить замолчать. Жужжание сразу
превратилось в шепот, сначала неразличимый, но с каждым его вздохом
становящийся все более отчетливым. Голосов было много. Иногда ему казалось,
что он слышал голоса всех когда-либо живших людей и всех тех, что еще будут
жить.
Раньше, чем ему хотелось, Голландец начал различать уже каждое слово,
хотя все они говорили разом. Он слышал каждого. Говорили о мелочах и о
вещах очень важных. От всего этого у него на глазах выступали слезы,
эгоистичные слезы, как ему казалось. Его окружали миллиарды жизней, но он
не мог ни коснуться их, ни заговорить с ними.
Иногда это были мелкие жалобы мелких умов.
Марисса сказала, что эти люди переехали к нам, в дом в конце улицы.
Знаешь, что я тебе скажу, не желаю я, чтобы они тут жили рядом с нами...
В некоторых звучало приятное воспоминание о том хорошем, что дает
жизнь.
И с любовью к своим детям поэт Майкл Хоторн стал говорить о нашей
собственной любви.
Как много их было, прозябающих в холоде и темноте, жаждущих власти
любой ценой.
Пусть лучше здесь будет радиоактивная пустыня, чем я позволю
кому-нибудь из этих мерзавцев обвести меня вокруг пальца, пока я нахожусь
на этом посту...
Ситуация с аборигенами под контролем. Администрация колоний создает в
приграничных районах рабочие лагеря, где будет осуществлено окончательное
решение вопроса...
Однако огромное большинство голосов были мелкими лоскутками жизни,