"А.В.Клюев. Свобода от смерти " - читать интересную книгу автора

было одно - натирка вместо и после уроков паркетных полов в коридорах школы.
К чести моих родителей следует сказать, что они никогда не применяли ко
мне средств физического воздействия - преобладали уговоры или "вразумления",
как их называла мама. Бабушка же, защищая меня, всегда приводила
убийственный аргумент: "Побольшеет - поумнеет". Отцу, окончившему к тому
времени Военно-юридическую академию и работавшему следователем, я клятвенно
обещал исправиться. А пока в аттестационном табеле за третий класс у меня
были в двух четвертях тройки по поведению.
Этим же летом отец получил комнату в Новых Черемушках, и нам предстоял
переезд, а мне переход в новую школу. В четвертый класс я пришел трудным
ребенком, а окончил его с похвальной грамотой, без единой четверки.
Понемногу я начал приспосабливаться к окружающему миру, в чем-то становясь
фальшивой личностью. Детство кончилось. Одной ногой я окончательно ступил в
царство несвободы.
Дальнейшая учеба в школе протекала довольно ровно. Симпатизировал
биологии, химии и истории. К математике и литературе, хотя уже и пописывал
стишки, был абсолютно равнодушен, вкус же физики еще не прочувствовал.
Апрель 1961 года.... Полет Юрия Гагарина. Ликование целиком захватило
все мое существо. Мальчишки бредили космосом. Я, двенадцатилетний, со своими
сверстниками во дворе дома "играл в Гагарина". "Полет" начинался с выхода на
орбиту - вскарабкивания по сучкам на ствол высокого тополя, стоявшего рядом
с нашим старым двухэтажным домом. Затем была "работа" в открытом космосе,
которая заключалась в крайне опасном переползании по качающемуся суку дерева
на высоте крыши на саму крышу. "Возвращение на Землю" осуществлялось в
обратном порядке. Думаю, что степень риска в наших полетах ненамного
отличалась от реальных.
В пятом классе родители подарили мне школьный микроскоп, и я часами мог
рассматривать в самых неожиданных ракурсах и условиях разнообразные объекты.
Микромир меня привлекал и завораживал, равно как и макромир. В восьмом
классе по чертежам, опубликованным в каком-то пионерском журнале, я
смастерил телескоп, и в моей жизни наступил длительный период увлечения
астрономией, к которой я и теперь неравнодушен. Наблюдение звездного неба
проходило через открытую форточку в морозные зимние вечера, что часто
вызывало нарекания со стороны мамы. Астрономические наблюдения требовали
полного уединения, и, когда такие часы выпадали, я, забывая про все на
свете, целиком растворялся в загадочных звездных мирах.
Помимо школьной программы я перечитал всю русскую классику, имевшуюся в
домашней библиотеке. Иностранных авторов пытался читать, но так и не одолел.
Однако пройти мимо Жюля Верна, а несколько позже - мимо Герберта Уэллса не
мог. Зачитывался Беляевым.
Восьмой класс я окончил с отличием. Родители были довольны мною. К
этому времени бабушка уже умерла. До последнего часа своей земной жизни
она - мой верный Ангел-хранитель - была рядом со мною, а я рядом с нею.
Следующий этап моей жизни начался с переходом в новую школу с
физическим уклоном. В это время я буквально бредил физикой и не мог
представить себя в будущем никем, кроме как физиком-ядерщиком, астрономом
или астрофизиком. Меня страшно интересовало все, связанное со строением
материи на макро- и микроуровнях. Я скупил в книжных магазинах всю
научно-популярную литературу по этим направлениям исследований. Штудировал и
серьезные источники. Зачитывался биографиями великих физиков первой половины