"Сергей Антонович Клычков. Князь мира (Роман) " - читать интересную книгу автора

-- Царь наш, вишь, на турка пошёл, так теперь половину солдат у него уж
беспременно перелупят, да ещё хорошо, когда половину, ну, и вышел такой
приказ: чтобы ни одна баба не пустовала и чтобы к новой войне росло в
деревнях пополненье! Понял?..
Михайле бы надо тут малость подумать или притвориться, что не понимает,
а он снял воронье гнездо с головы перед солдатом, как перед барином или
перед каким начальством, и выпалил ему спроста напрямик:
-- Ты уж, -- говорит, -- служивый, не по мою ли грешную душу?
Смолчал бы -- может, было бы лучше, как бы нибудь отнесло или ветром
отдуло, а тут сам навязался; солдат стрельнул на Михайлу, угольной бровью и
ногу отставил, грудь колесом на Михайлу выкатил, ус на полсажени в обе
стороны оттянул:
-- Уж коли судить по бороде да по разговору, так, пожалуй, и да!
Михайла поклонился солдату в пояс и переступил немного в сторонку с
дороги: уж больно страшны усы!
-- Ты сам видишь, -- говорит, -- служивый, старик я маломочный!
-- Точно!
-- Живу, -- говорит Михайла с поклоном, -- в бедности: дорого ли
возьмёшь за канительное дело?..
-- Дело, говорю тебе, -- подбоченился солдат, -- казённое, я, може, за
него отличие получу, ну а, впрочем, если сверху лишков, так что ж с тебя
взять?.. Горсть волос!
-- Спаси Христос, -- кляняется Михайла, -- ну а всё же... на дармовщинку
всё хуже выходит, потому и сладиться заранее лучше!
-- Да скажу тебе прямо: не дороже денег!
Сплюнул солдат и козью ножку придавил на дороге.
"{{На душу христианскую метит, табакер}}, -- уныло соображает
Михайла, -- на душу метит!"
-- Есть, -- говорит, -- у меня, служивый, целковик -- в кои-то веки
ходил на богомолье, так нашёл на дороге, когда по ней какой-то купец на
тройке проехал, взял было тоже с собой на всякий греховый случай, а уж тебе
не жалко -- отдам!
-- Давай, -- протянул руку солдат, -- если не фальшивый -- возьму!
-- Вот, спаси те Христос!
Заторопился Михайла, и руки у него от радости задрожали, что о душе
солдат не заводит никакого пока разговору, достал из-за пазухи красный
платок, завязанный с кончика в узел, развязал и подал солдату монету.
-- Важный целкаш! -- повертел солдат целковик на свет. -- Только вот с
орла какой царь, не видать, да видать, что не наш! Важный целкаш, хотя с
краю провёрнута дырка!
Жалко Михайле было целковый, да нечего делать, пускай!
-- Скидывай теперь архалук, - строго говорит солдат, -- надевай мою
шинеленку! В каком порядке живёшь и какое названье будет селу?
-- Село Чертухино, сынок, а живу по леву... третий дом будет от края, --
перепугался Михайла ещё пуще, вылезая из своего армяка, видно по всему, что
дело не на шутку: как бы до души на добрался!
-- За здравье как поминают?
-- Кого, сынок?.. Меня-то?.. Михайла, батюшка ты мой, Михайла.
-- Да тебя-то за здравие поминать -- попа только тревожить... пора бы
уже за помин... я говорю про казённое дело, -- крутит, крутит солдат ус, а