"Ольга Клюкина. Художник и его мамзель " - читать интересную книгу автора - Очень, - запыхавшись, выдохнула Люба. - Но я делала это первый и
последний раз. Ни за что больше не пойду. Это не для меня. А я сразу сказал, что тебе это не подходит, - спокойно сказал Павлуша. - Ты сама захотела попробовать. Какое-то время они шли молча. Павлуша явно не знал, о чем говорить. Похоже, он сильно устал во время занятий, где ему и так приходилось много говорить и объяснять. - Зачем вы сказали, что я - искусствовед? Нарочно решили надо мной посмеяться, да? - с вызовом в голосе спросила Люба. Павлуша даже остановился от неожиданности и виновато поморгал своими голубыми глазами. Сейчас, на улице, они казались уже не синими, а какими-то белесыми, утомленными. - Да что ты? Что ты? Наоборот, когда ты смотрела мои работы, я заметил, что у тебя есть природное чутье, художественный вкус, который нужно развивать, - сказал он. - Неправда! Вы тут все, все нарочно надо мной смеетесь! - воскликнула Люба, и из ее глаз вдруг сами собой брызнули слезы. - Думаете, я совсем тупая, ничего не вижу? Ей уже несколько часов хотелось плакать, реветь во весь голос, но в училище она не могла себе позволить такой роскоши и крепилась изо всех сил. Зато теперь она рыдала за все сразу, оптом и в розницу, начиная с того вечера, когда Денис уехал и впервые не позвонил. И как только в ней помещалось столько слез? - Ну что ты... Что ты, в самом деле, как маленькая, - ласково уговаривал ее Павлуша, который, честно говоря, был здесь почти ни при чем. - Я не обманываю, у тебя на самом деле есть природный вкус. И жена у меня - Маркелову что-нибудь другое скажу, что ты сама хочешь... Он пошарил в кармане и протянул Любе бумажные носовые платочки - сразу целую пачку. - Не надо, я уже... сама сказала, - благодарно всхлипнула Люба, вытирая заплаканное лицо. - Ну, как будто бы я ваша близкая родственница из Петровска. Ничего ведь? Когда Павлуша сказал о художественном вкусе, у нее сразу немного потеплело, оттаяло в груди. Но как только он упомянул о своей жене-искусствоведке, снова тошно стало, хоть волком вой. - Ничего. Родственница - это хорошо, у меня почти не осталось никаких родственников. Я сам ведь из Нижегородской области, - негромко сказал он. - Хорошо там было. И родители тогда еще были живы, и бабушка. Вспоминается как одно бесконечное счастье. Ты ведь даже чем-то похожа на мою бабушку. - Тогда вы - на прапрадедушку, никак не меньше, - буркнула Люба. - Не обижайся, я имею в виду бабушку в молодости. И черты лица, и волосы. Только она всегда черной от загара была и маму мою прямо в поле родила. А у тебя на самом деле никакой специальности нет, чтобы на жизнь зарабатывать? Только... это самое? И тогда Люба принялась ему рассказывать, как она до встречи с Денисом три года в транзитной гостинице поваром почти круглосуточно отпахала, сколько получала там денег, как начала копить на квартиру... Она говорила, а сама думала: зачем ему все это? Ведь он же - художник, человек возвышенный, необыкновенный. Может, поведать ему до кучи, как она в салат "Мимоза" консервы из экономии недокладывала? |
|
|