"Даниэль Клугер. Похищенный саркофаг" - читать интересную книгу автора

гонял по столу проказливого рапаита. Рапаита звали Умник ("Ну ты, умник,
вали отсюда!" - такими словами встретил его в свое время Ницан). Умник
ловко уворачивался, корчил Ницану зверские рожи и всячески мешал
сосредоточиться.
Клиент - мужчина неопределенного возраста в дорогом, но плохо сидящем
костюме - некоторое время оторопело наблюдал за руками детектива, но
потом видимо вспомнил, что большая часть частных детективов Тель-Рефаима
практикуют судейскую магию, и успокоился. Теперь он воспринимал
загадочные жесты тощего небритого субъекта за столом как пассы,
защищающие посетителя бюро "Ницан Бар-Аба, частный детектив с лицензией"
и самого хозяина. Успокоившись, он перестал следить за действиями
детектива и с интересом, слегка окрашенным недоумением, окинул взглядом
захламленное помещение. Огромная комната выглядела страшно запущенной;
толстый слой пыли лежал на старой, стоявшей в беспорядке мебели и на
горах картонных папок, небрежно сваленных в трех из четырех углов.
Четвертый угол занимала большая незастланная кровать. На смятой подушке
почему-то разместилась пара домашних тапочек без задников, с золотым
слегка потускневшим шитьем и загнутыми носками. Что же до самой мебели,
то она наводила на мысли о городской свалке, где вполне можно было
подобрать вещи в таком же, а то и более приличном состоянии. Исключение
составлял, пожалуй, лишь охранительный талисман у двери, вырезанный
тщательно и даже заботливо. Но красовавшиеся рядом два сырых пятна
неправильной формы, явно образовавшиеся в результате попадания в стену
бутылок, вызывали серьезное сомнение в эффективности этого безусловно
очень ценного предмета.
Посетитель покачал головой, растерянно почесал аккуратно подстриженную
бородку и вновь посмотрел на детектива. Как раз в эту минуту хозяину
захламленного помещения, наконец, удалось поймать Умника и накрыть его
рукой. Ницан облегченно вздохнул и, в свою очередь, вопросительно
взглянул на респектабельного посетителя. Глаза у детектива были
воспаленными, с чуть красноватыми веками.
Посетитель встрепенулся, откашлялся и пододвинулся вместе с креслом
ближе к столу. Вернее сказать, попытался. Кресло, самое монументальное
сооружение в конторе, не смог бы сдвинуть даже сорокатонный тягач. Оно
было примерно на пятьдесят лет старше самого дома, в первом этаже
которого располагалось сыскное агентство. Ницан подозревал, что дом
строился именно вокруг кресла. Просто приехал будущий владелец, поставил
на пустыре любимое кресло, уселся и сказал строителям: "Валяйте, парни,
стройте мне дом, но я никуда с этого кресла не уйду". Парни и построили,
им-то что?
Попытавшись придвинуться, клиент максимально вытянул тощую шею и
сообщил доверительным тоном:
- Меня зовут Нарам. Нарам-Суэн, гробовщик.
Нельзя сказать, чтобы профессия предполагаемого клиента вызвала прилив
бурной радости у детектива. Как всякий человек опасных (вернее сказать,
сопряженных с риском) занятий, Ницан Бар-Аба был достаточно суеверен.
Среди прочих специфических его привычек было стремление не поминать всуе
тех, кто так или иначе сопровождает в последний путь неосторожных частных
сыщиков, как-то: бальзамировщиков, плакальщиц, жрецов заупокойных храмов,
Стражей Могил налоговых инспекторов. И, конечно, гробовщиков.