"Евгений Клюев. Давайте напишем что-нибудь" - читать интересную книгу автора

Невесть откуда взявшиеся солдаты немедленно стали в почетный караул у
могилы. Редингот не любил торжественных церемоний и отправился посмотреть,
как устроили Марту.
Он заглядывал в палаты и убеждался, что сумасшедшие в массе своей здесь
тихие, то есть если и беснуются, то исключительно внутри себя. Между тем
Редингот давно считал, что, когда сумасшедший беснуется внутри себя, это
чрезвычайно удобно: разобрав такого сумасшедшего, можно изучить его
устройство и понять механизм душевной болезни.
Найдя Марту в палате, где не лечили, а только кормили двух женщин, у
которых наблюдалось - особенно в ясную погоду и с близкого расстояния - так
называемое размножение личности (одна считала себя семью чудесами света,
другая - сорока разбойниками), Редингот тут же решил изучить устройство
второй из них. Лживыми посулами заманив ее в пустую в это время суток
столовую, он в полном одиночестве разобрал незнакомку на составные части, но
вместо сорока разбойников обнаружил сорока двух, чему несказанно изумился и,
не решившись собрать разобранную женщину обратно, в изумлении проследовал к
главврачу для уточнения диагноза.
Главврача на месте не оказалось, а оказался на этом месте двойник
главврача, который так и представился: "Двойник главврача". Редингот,
изумившись сходству, поинтересовался, скоро ли вернется сам главврач, и тут
же был поставлен в известность, что никакой главврач не главврач, а польский
писатель Болеслав Прус, который усоп, оставив после себя большое
литературное наследие, каковое наследники его прокутили в считанные дни и
теперь влачат жалкое существование в притонах Сан-Франциско. Редингот понял,
что разговаривать с усопшим главврачом не имеет большого смысла, и пошел
себе восвояси, как он умел и любил, - по пути упросив помешанную на
постмодернизме и считавшую себя постмодернизмом в целом и в частностях
нянечку кормить Марту исключительно шоколадом. Нянечка принялась кормить ее
шоколадом тут же, но Марта ела шоколад машинально и фактически не испытывая
радостного чувства. Зато испытывая безрадостное, и это было чувство мести.
Оно становилось все более и более яростным... скоро Марта не смогла ему
сопротивляться и сказала:
- Я буду мстить всем и каждому.
Причем сказала она это громко и отчетливо, чтобы все и каждый отныне не
ждали от нее уже ничего хорошего. Все и каждый хотели притаиться по углам,
но каждый не успел - и проворная Марта схватила его за шиворот рукой, в
результате чего шиворот неожиданно оказался навыворот.
- У Вас шиворот навыворот, - сразу заметила наблюдательная Марта.
- Спасибо, я поправлю сейчас, - улыбнулся Каждый и, больно ударив Марту
по руке, вернул шиворот в естественное для шиворота состояние.
- Скажите, пожалуйста, почему Вы со мной одновременно грубы и
вежливы? - спросила Марта.
- Потому что Вы сумасшедшая, - объяснился Каждый.
- Можно подумать, Вы нормальный! - как бы между прочим обиделась Марта.
Каждый вспыхнул, как облитый бензином и подожженный автомобиль, и
демонстративно отвернулся от Марты: показывая, что он обиделся гораздо
сильнее, чем она.
- На Вашем месте я бы не обижалась так сильно, - сделала ему замечание
Марта. - Вы же первый начали!
- Я назвал Вас сумасшедшей, но не назвал ненормальной, - пробурчал