"Евгений Клюев. Давайте напишем что-нибудь" - читать интересную книгу автора

- Если у нас, собак, упрощенный взгляд на жизнь, - пробурчал он, - то у
вас, людей, наоборот, усложненный!
Услышав это, лучшие умы человечества задумались.
- О чем задумались, лучшие умы человечества? - бодро спросила их Марта.
- А Вам зачем знать? - фактически нагрубили те.
- Я стенограмму веду! - с достоинством напомнила Марта. - Не могу же я
ограничиться фразой "Лучшие умы человечества задумались", не пояснив, о чем
они задумались...
- Ну ладно, - сдались без боя лучшие умы человечества. - Мы задумались
о том, что тут перед нами два относительных суждения, ибо ни понятие
"упрощенный", ни понятие "усложненный" отдельно не существуют. Они
предполагают наличие некоей точки отсчета...
- Мне все это писать? - на всякий случай спросила Марта.
- Конечно, писать! - ответили ей. - Если не Вам, так кому же?
- Ах, да! - спохватилась Марта. - Какая же я идиотка...
А лучшие умы человечества продолжали:
- Так вот, понятие "упрощенный взгляд на жизнь", как у собаки, и
понятие "усложненный взгляд на жизнь", как у человека, предполагают наличие
некоей точки отсчета, в которой простота и сложность уравновешены... Вот и
возникает вопрос: чей взгляд на жизнь считать в таком случае точкой отсчета?
Существо, являющееся носителем такого взгляда, должно быть наполовину
человеком, наполовину собакой.
- Это существо - цыномоиль, - сказал Редингот, спустился в зал, привел
на сцену одного цыномоиля и объявил: - Прошу любить и жаловать: цыномоиль.
Зал с ужасом смотрел на цыномоиля, стоявшего возле Редингота - тот, в
свою очередь, с ужасом смотрел на зал.
- Цыномоиль, - продолжал Редингот, - он же кинокефаль. Высок, страшен
зраком, тело человеческое, голова песья, на руках и ногах по восемнадцать
пальцев.
- Вот урод-то, прости Господи! - не выдержал Нежданов.
- Да Вы на себя посмотрите, четырехглазый! - обиделся цыномоиль, он же
кинокефаль.
В ответ на это обидчивый Нежданов сразу же ушел со сцены. Впоследствии
в газетах было написано: "Нежданов ушел со сцены навсегда".
- А где такие водятся? - в упор глядя на цыномоиля, спросила тоже
четырехглазая очкастая девочка с большой головой на плечах - та самая,
которая умела зашибенно вдумываться.
- Мы водимся, - отвечал ей цыномоиль, он же кинокефаль (его фамилия
была Иванов), - в четвертой Индии.
Очкастая девочка с большой головой, умевшая зашибенно вдумываться (ее
фамилия была Перепелкина), схватилась рукой за подлокотник кресла и сказала:
- У меня закружилась большая голова на плечах. - И пояснила: - От
обилия индий. С каких это пор их четыре?
- Кто тебе сказал, что их четыре, Перепелкина? - устало спросил
Иванов. - Их, на самом деле, пруд пруди! Но мы, цыномоили, они же
кинокефали, водимся в четвертой. И про нас сказано: "мают пальцы назади, а
пяди напреди".
- Где сказано? - строго спросила Перепелкина.
- Замолчи, Перепелкина, - не выдержали лучшие умы человечества, -
неважно, где сказано. Нас всех сейчас другое интересует. Вот Вы, -