"Сергей Клочков. Лунь ("S.T.A.L.K.E.R." #37) " - читать интересную книгу автора

На ПМК я отстрочил короткое сообщение с указанием координат найденного
трупа и отправил фото бедолаги, лежащего напротив. Труп сильно разложился,
но чудо-техника "ботаников" могла восстановить лицо даже по голому черепу.
Ответ пришел через пять минут: "Никаноров Игорь Сергеевич, "Вась-Вась", БВП,
стаж четыре года, переведен 136-200 из акта " 321 КП от 16.06.2011, в акт "
78НС от 9.07.2011. Обнаружил Лунь в квадрате DF 45, ПГТ Нижнее Коржино"
Вот так. Еще одному сталкеру компьютер Института выписал короткую сухую
эпитафию, перетащив в недрах своей электронной памяти БВП Вась-Вася в
двухсотые. Сталкеры невесело шутили: БВП, мол, расшифровывается "без вредных
привычек", а вовсе не "без вести пропавший". А какой сталкер может бросить
все угрожающие здоровью традиции вроде курения или распития спиртного? Ясное
дело, сто тридцать шестой по новой системе... который, к сожалению, всегда
оказывался двухсотым, если и удавалось найти его бренные останки. И все-таки
хорошо увидеть свое имя без кавычек и совершенно неуместных здесь паспортных
данных. Значит, жив. Значит, еще потопчу Зону-матушку. Хорошо, что вправили
мозги на место очкастым компьютерщикам, вздумавшим по малолетству по
фамилии-имени-отчеству нас величать. А то и по номеру. Совсем нюх потеряли.
И уже года три в серверах вместо Александров Петровичей и Денисов
Андреевичей прописались разные Оплеты, Костыли, даже Слюнявчики. Зона дает
свои имена, своих крестных, свое посвящение, как в странном монастыре, и
мирское имя остается за Кордоном, да еще, пожалуй, в секретной памяти
компьютера, чтобы всплыть в случае... тьфу, нашел, о чем думать...
Лунь... признаться, новое имя поначалу совсем не понравилось. Тем
более, что дали мне его по ошибке, оговорке одного из "бывалых". "Окрестил"
меня Сионист, сталкер, чьи подвиги давно вошли в легенды, обрастающие все
новыми подробностями. Это был один из немногих "аксакалов Зоны", сталкеров,
что исходили родимую вдоль и поперек и стали такой же неотъемлемой ее
частью, как аномалии и артефакты. Очень высокий, неулыбчивый, с характерным
разрезом глаз и формой носа, он обычно сидел в дальнем углу бара за
неизменной бутылкой негазированной минералки. Облокотившись на стол
костлявым локтем, и запустив длинные пальцы в шапку кудрявых волос, Сионист
задумчиво изучал очередную книжку, изредка поднимая взгляд на других
посетителей. Читал он все подряд: научные отчеты "ботаников", детективы,
сборники стихов, подшивки древних рассыпающихся газет. Ходки в Зону он делал
редко, зато приносил Барину такие штуки, каких многие из сталкерской братии
и в глаза не видели. И вновь усаживался за чтение, попивая минералочку и
думая какие-то свои мысли. Рассказывали, что на заре своей сталкерской
карьеры интеллигентный, молчаливый Сионист в одиночку раскрошил зубы трем
быковатым новичкам из бывших "скинов", вздумавшим прицепиться к нему на
выходе из бара. Один из пострадавших, ощупывая сломанный нос, прошипел тогда
сквозь зубы: "вот, пацаны, это и есть сионизм, о котором я с вами базарил",
добавив несколько матерных выражений. Имена не выбирают.
В первую ходку я все же исхитрился намыть несколько, как мне тогда
казалось, редких и ценных артефактов. Барин брезгливо покопался пальцем в
моей добыче, отложил в сторону пару мелких "самоцветов", "чертика",
напоминающего комок серебристой шерсти с торчащими в разные стороны шипами и
крохотный оранжевый "леденец". Все остальное он вернул мне и картинно
вздохнул. Потом я, не веря глазам своим, вертел в руках мятую двадцатку,
заработанную за двое суток лазания по "самым опасным" местам Зоны. Сионист
отвлекся от томика Мандельштама, покусал губу и тихо изрек: