"Рип Винклер" - читать интересную книгу автора (Шабельник Руслан)

ГЛАВА IV ПУТЬ ДОМОЙ

Рил рассматривал в иллюминатор медленно проплывающий под кораблем мир. Отсюда, с высоты орбиты, Альма казалась все той же родной, знакомой по множествам полетов за время учебы планетой.

«Хоть она не изменилась», — с грустью подумал юноша. Действительно, Альма выглядела так же, как и тогда — пять лет назад. Медленно, не торопясь, совершая свой годовой обход вокруг яркого светила — Наина.

Пять лет в жизни планеты — это всего лишь миг, меньше, чем секунда. Да и в жизни человека отрезок не такой большой. Небольшой. Особенно если помнить, что произошло в эти годы.

После того как Рип сбежал из дворца Нивелин, он направил украденный катер на соседнюю планету. Здесь очень пригодились навыки пилота, полученные в Академии, благо, юноша не успел растерять их — ничего удивительного, по его времени он окончил ее чуть больше месяца назад.

Оставив корабль в незаселенном районе, Винклер кое-как добрался до города. Там ему удалось загнать украденные из дворца безделушки.

По тому, как алчно блеснули глаза скупшика, он понял, что стащил ценные вещи, однако хитрый деляга, конечно, его обманул, начав плести басни про то, как сейчас трудно продать предметы искусства, и, дескать, спрос на них упал, и что принесенные Рипом хоть и довольно древние, однако далеко не в лучшей форме, — словом, обычная игра, в которой и продавец, и покупатель знают, что врут друг другу, при этом пытаясь убедить оппонента в правдивости своей лжи. Зато он не задавал никаких вопросов.

К удивлению Рипа, прямо в лавке можно было приобрести и поддельный паспорт. Полный сервис.

Сняв с Винклера рисунок сетчатки, теплограмму и отпечатки пальцев, подручные торговца живо впечатали все это в пластиковую карточку удостоверения. Теперь Рипа звали Абу-Селим Фатгах, вольный торговец, без особого места проживания. Очень удобная формулировка.

Выбраться из этого мира оказалось значительно труднее, чем попасть на него.

Единственный корабль, да и тот грузовой, приходил раз в месяц, хотя мог и не прийти.

Пришлось заплатить местному врачу с повадками мошенника, у которого у одного на планете был вполне сносный челнок, способный доставить Рипа в более или менее цивилизованное место.

Завидев деньги, врач, ни капли не заботясь об оставленных пациентах, с радостью бросился выполнять функции извозчика.

Попав на Кносс — третий, обитаемый мир этой системы, Рип взял билет до имперской планеты, а уже оттуда — до Альмы.

Космолет садился. Вежливый голос стюардессы предложил пристегнуть ремни и так далее.

У Рипа замерло сердце, когда опоры корабля коснулись покрытия взлетно-посадочного поля его родной планеты.

Они приземлились в Уре — центральном городе, столице Альмы.

Винклера встретил новый, как с иголочки, построенный по последнему слову бешено развивающейся техники космопорт.

Когда он учился в Академии, это здание только начинали возводить, они с Сэмом надеялись, что когда-нибудь им посчастливится работать здесь.

Как давно это было. Космопорт уже несколько лет как функционирует, а он так ни разу и не повел свой лайнер к другим звездам или повел…

Взяв в пункте проката флайер, Рип заложил в него программу, и машина послушно направила свой нос в Ларсу — родной город, город, где родился и вырос Рип.

Под высоко летящей машиной замелькали поля, другие города, деревни. Милая сердцу, знакомая картина.

Ларсу и изменился, и остался прежним одновременно. Да, он разросся, стал современнее, тут и там сияли блеском входов, фасадов и вывесок вновь открывшиеся дорогие магазины. Как обычно, появилось множество новых кафе, баров, множество закрылось. Кое-какие дома снесли, какие-то построили. Жизнь не стояла на месте.

Однако, зайдя в родной квартал, Рип как будто переместился на пять лет назад.

Здесь, на этой бывшей окраине Ларсу, почти все осталось по-прежнему. Такие же узкие, мощенные полимерным кирпичом под старину, извилистые улочки, почти те же дома, за невысокими заборами — смех ребятишек, крики хозяек, лай собак и визги экзотических животных.

Рип снова почувствовал себя мальчишкой, который с нетерпением бежит из школы домой, а дома — дома тетя Шура, как всегда улыбающаяся, приготовит его любимые блинчики, и он, макая их и размазывая черное липкое варенье по щекам, будет уплетать это царское кушанье, а затем, не умывшись и забыв переодеться, побежит играть с ребятами в космических пиратов и галактический патруль.

А тетя Шура в притворной строгости начнет хмурить брови, хотя глаза останутся, выдавая ее, такими же веселыми, а уголки губ будут чуть заметно подрагивать, сдерживая улыбку.

Тятя Шура. После гибели родителей Рипа на одной из планет во время исследовательской экспедиции он жил у нее. Своих детей у тети не было, и женщина относилась к маленькому Винклеру как к своему собственному сыну, лелеяла, баловала мальчика: Рип отвечал ей тем же. Он любил тетю. Любил как родную мать, которую не помнил.

Сейчас Винклер знал: как только он выйдет из-за поворота, покажется их, его дом, третий слева на той стороне. Небольшой двухэтажный домик под керамической черепицей.

Дом стоял. Стоял на том самом месте, однако что-то не так, что-то неуловимо изменилось в его облике. Это было все то же здание, светлые стеньг, красная крыша, но… оно умерло. Дом и двор, от них веяло запустением. Не горели окна, не скрипела дверь, там явно никто и уже давно не жил.

Рип подошел ближе. Двор порядком зарос высокой травой, а от ворот до крыльца не вела протоптанная тропинка. Он открыл калитку, прошелся по нетронутым растениям и поднялся на ступеньки.

Толкнул дверь — заперто. Он взялся за ручку и потянул ее. Идентификационный механизм, настроенный на излучение его ладони, так же как и раньше, сработал, щелкнул замок — дверь открылась…

Рип медленно вошел внутрь.

Казалось, ничего не изменилось. Все вещи, предметы стояли или лежали на своих местах, как всегда, царил идеальный порядок, но… никто не выбегал навстречу, не пахло приятно из кухни, тетя всегда сама готовила, не доверяя автоматическому комбайну.

Единственным живым существом в этом склепе оставался Рип, да и живым ли. Нежданный, неожиданный пришелец из прошлого.

— Тетя, — тихо позвал Винклер, хотя и не надеялся услышать ответ. Вот почему видеофон молчал.

Рип уже знал правду, знал и боялся себе в ней признаться. Тете просто некуда больше идти, это было единственное ее пристанише, а Рип был единственным ее родственником.

Не в силах находиться внутри, Винклер вылетел на улицу. Он бежал, как будто дом стал заразный, бежал долго и не оглядываясь. Без тети Шуры это больше не его дом.

Остановившись посередине улочки, Винклер огляделся. Теперь он заметил: неуловимые, едва различимые на первый взгляд изменения тронули и ее.

Она не была той улицей, В прошлое нет возврата, время не обманешь и не вернешь, правда…

Оставалось еще одно место, куда Рипа тянуло, хотя он уже знал — там его также никто не ждет. Однако упрямые нот сами принесли своего обладателя к роскошной вилле, когда-то принадлежащей родителям Нади.

Он немного постоял возле, а затем, повинуясь внезапному импульсу, подошел к крыльцу, поднялся по ступеням и нажал кнопку звонка.

Дверь открыла маленькая светловолосая девочка с черненькими глазами-пуговками.

— Вам кого? — спросила она, увидев на пороге своего дома незнакомого мужчину.

Рип молча стоял и смотрел на ребенка. До последней секунды, до того, как появилось это хрупкое создание, Винклер еще надеялся, где-то в глубине души он верил, хотел верить, что все окажется ошибкой, страшным сном и на его звонок выйдет на порог Надя, улыбнется и… Глупый, глупый безмозглый человечишка, конечно, этого не стало.

— Ма-ама, — заорала девочка, — тут к тебе какой-то дядя пришел.

— Сколько раз повторять тебе, Марта, не открывай незнакомым двери, раздался голос из глубины дома.

— Но он не незнакомый, мам, он хороший. — Девочка обезоруживающе улыбнулась.

— Что вам, молодой человек, — перед Винклером встала светловолосая женщина, с которой он на Силене разговаривал по видеофону.

Женщина его не узнала, как давно это было.

— Извините, я ошибся, — заплетающимся языком пролепетал Винклер.

Женщина только пожала плечами, мол, ничего, бывает, а Винклеру ничего не оставалось, как развернуться и двинуться прочь, больше на этой планете его ничего не держало, сегодня он лишился не только последних пяти лет, он почувствовал, что лишился полностью своего прошлого.

В пивном баре тихо играла музыка. Посетители пока не набежали. Один Рип сидел за крайним столиком и потягивал прохладное пиво. Это был старый бар. Возможно, самый старый в городе, и что самое главное, это был бар, который помнил Рип. Он не раз прихрдил сюда с друзьями шумно провести время, а толстый бармен Джо подливал им прохладный пенящийся напиток.

Джо по-прежнему стоял на своем месте, что приятно удивило Рипа, однако толстяк не узнал его, да и кто теперь узнает в этом молодом силаче того безусого паренька, что бегал сюда с ватагой таких же разгильдяев.

— Скучаешь, сынок, — услышал он сбоку скрипучий голос. Рип обернулся Дэнджилл, не может быть, надо же, старик еще жив и почти не изменился.

Дэнджилла знавала (во всяком случае, во времена Рипа) вся округа. Старый космический волк, потративший свое здоровье и растерявший все волосы на далеких космических трассах и неведомых мирах.

Сколько лет Дэнджиллу, не ведал никто. После того как старик вышел в отставку, он поселился в Ларсу. С той поры любимым занятием Дэнджилла было расхаживать по пивным барам, подобным этому, я коротать время за беседой со случайными посетителями.

А если его как следует подпоить, то старик начинал душераздирающие истории о далеком внеземелье, о черных дырах и кровожадных местных племенах, о джунглях чужих планет, кишащих всякой нечистью, и об удивительных красавицах в гаремах окраинных шейхов, которых он, Дэнджилл, освобождал от деспотичной тирании злодея-хозяина, и девушки, естественно, благодарили своего героя самым распространенным и самым приятным способом.

Они, мальчишками, слушали эти истории часами, разинув рты. Эти рассказы сыграли далеко не последнюю роль в выборе профессии Винклера.

Теперь, уже взрослым человеком (а таким ли взрослым?), Рип понимал, что хорошо если 1/3 из всего, поведанного стариком, оставалась правдой, да и то эта правда была далеко не так романтична.

— Угостишь старого космического капитана кружечкой пива? — спросил Дэнджилл, усаживаясь рядом и смешно морща свой лоб.

Рлп сделал знак, и Джо поднес к их столику еще один бокал с выпивкой.

Причмокнув от удовольствия языком, Дэнджилл погрузил свой темный нос в кружку.

— Издалека к нам? — начал он.

— Ага.

— Да, сейчас уже не те времена, — доверительно сообщил старик, — вот раньше, бывало, зайду в бар какой-нибудь, так меня сразу и угощают, и ватага ребятишек обступает. Уважали. А теперь, эх, все куда-то гонятся, за чем-то спешат. Просто посидеть, поговорить с человеком им некогда.

Неожиданно Рип подумал, что старик, постоянно ошиваясь по городу, должен быть в курсе всех последних новостей или, что более важно, новостей пятилетней давности.

— А вы давно здесь живете? — забросил он пробный камень.

— Да, уж порядочно, как на пенсию отравили, так и поселился, а что, место хорошее, тишина, покой, чего еще старому человеку надо.

— И, наверное, многих знаете?

— Я, молодой человек, — поднял вверх палец старик, знаю всех в этой округе, и все знают меня. — А вам, собственно, зачем?

— Я ищу одного человека, он жил в этих местах, давно, пять лет назад.

— Скажите мне имя, и я вам выдам все, что захотите, — высокопарно заявил старик.

— Рип Винклер.

Старик замолчал, взгляд его потупился.

— Винклер, как же, помню его, живой такой паренек был. Все рассказы ему нравились про полеты в космос, он лотом и в Академию поступил, он и еще этот, ну как его друга-то звали, они с детства не разлей вода были — Бруттаро, во, да, с Сэмом Бруттаро. А тетушка у этого Винклера была, ну, я доложу тебе, настоящая леди, — и Дэнджилл подкрутил несуществующие усы, — только не повезло тебе, парень.

— Почему?

— Да помер он, вот как раз лет пять прошло с того времени, как пропал в космосе.

— Как это произошло?

— Откуда я знаю, разное говорили, они тогда с другом этим своим…

— С Сэмом.

— Да, с Сэмом Академию оканчивали, пилотами должны были стать. Ну и решили из озорства молодого сами на катере домой лететь. Да где ж это видано, я вас спрашиваю, чтобы межпланетный катер и на нем в другую систему сигануть. Космос, он, понимаешь, шуток не любит, среди звезд всякое случиться может. Вот и случилось…

— Что случилось?

— А то, что прилетел к нам на планету этот самый Сэм один. Весь в слезах, аж трусится, говорит, вышел Рип в открытое пространство, а тут, откуда ни возьмись, глыба какая-то. Корабль со всего маху и врезался в нее, Сэм сознание потерял, а когда очнулся — друга нет. Он потом его и сам искал, и по рации вызывал, но космос-то велик. Ищи свищи ветра в поле. Понятно, расследование было, спасательную экспедицию посылали. Да только не нашли они ничего.

— Ну а потом что?

— А потом приехал чиновник откуда-то из столицы, и дело закрыли.

— А что тетя?

— Александра. Она, понятное дело, убивалась сильно, плакала. Мне, признаться, и самому парнишку жалко было, а у нее-то, у нее, кроме него, никого и не было, она ж его как родного сына. Словом, не пережила она, слегла, болела долго, из дома не выходила, а потом и померла. Почитай, за полгода на нет сошла, вот так-то, был человек и нету его.

Рин почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он наклонил голову над кружкой, чтобы Дэн Джилл не заметил его состояния.

— Еще невеста была у этого Рипа, — неожиданно продолжил старик.

— Невеста? — Рип поднял голову.

— Да, Надя Солар, красивая такая девушка, за ней многие увивались, так она тоже сильно плакала, они пожениться собирались, а тут еще не жена, но уже вдова.

— А что с ней случилось?

— Ну, с ней-то ничего, погрустила, конечно, ну а потом, дело-то молодое.

— В смысле?

— Да замуж она вышла, через год после смерти Рипа, и что интересно, вышла за друга этого его, Сэма Бруттаро. Как Рип пропал, так Сэм и начал к Наде бегать, а сердце-то девичье не камень, сейчас, говорят, в Империи живут. В столице.

— Где, где?

— Да на Адонисе же, в самой столице. У Сэма там вроде родственник какой-то, дядя или еще кто, вот после того как они поженились, дядя и забрал племянничка к себе на теплое место. Теперь вроде в люди выбился, в начальниках ходит.

— Спасибо, Дэнджилл. — Рил поднялся из-за стола.

— Да не за что, спасибо тебе, молодой человек, за то, что старика уважил, выпивкой угостил, послушал; знаешь, знакомо мне лицо твое, только не помню почему, ты, часом, не из местных будешь?

— Нет, я не отсюда. — И Рип торопливым шагом покинул бар.

Простая серая каменная плита, вкопанная в землю, а на ней такие же простые слова, написанные ровными печатными буквами с цифрами внизу:

— Ну вот мы и встретились, тетя, — пробормотал Рип, — мы снова встретились. Здравствуй, это я, немного повзрослевший и сильно изменившийся, но я по-прежнему твой Риппи.

Тетя, ну почему, почему ты ушла, почему не дождалась меня. Ждать оставалось совсем недолго. Теперь я один. Один во всем мире — ни жив ни мертв, человек без прошлого. И если я умру, то никто-никто этого даже не заметит, и какая разница, что там у меня в прошлом, кому это интересно, кроме меня самого. Чем больше я узнаю о нас, тем меньше оно мне нравится. Все пропало. Для чего жить? Ради чего? Ты, тетя, умерла, Надя — замужем, мне даже некуда лететь, некуда.

Рип задумался, ну, может, есть еще одно место, которое стоило посетить, может, оно и ничего не изменит, но тот паспорт, найденный среди прочих вещей на Силене, документ принадлежал ему, однако там стояла совершенно другая фамилия Штальм, и адрес… Кто знает? Но пробовать стоило.

Девушка в окошке кассы подняла глаза на стоявшего перед ней симпатичного парня со странно грустными тлазами.

— Ближайший лайнер на Прерию отправляется через два часа, мистер Фаттах.

— Давайте, один билет.

— Багаж?

— Нет.

Девушка удивленно посмотрела на необычного пассажира. Странно, в такую даль и без багажа, и эти глаза, у него, наверное, что-то случилось… Но уже второй клиент, краснокожий Алтуанец, протягивал одной из своих четырех клешней пластиковую книжечку паспорта.