"В.Климов (состав.). У нас на Иньве (Легенды, рассказы и повести коми-пермяцких писателей)" - читать интересную книгу автора

очутился в густом черничнике. Невысокие кустики черники были усыпаны уже
переспевшими сизовато-черными ягодами. Вскоре Митины руки, губы и язык
сделались лиловыми, зато он всласть наелся вкусных ягод.
После обеда работа пошла спорее. Но всякий раз, когда Митя начинал
новый загон, ему в глаза бросалась злополучная ложбинка, пробороненная
кое-как: брошенные семена не перемешались как следует с комковатой
глинистой землей.
Мысль о плохо сделанной работе засела в Мите, как заноза, и он, не
выдержав, повернул лошадь обратно к ложбинке.
И тут случилось несчастье. Лошадь, тащившая борону поперек
перевернутых пластов земли, споткнулась. Вздыбившуюся от рывка борону
кинуло в сторону, ее острый зуб ударил Митю по щиколотке. Митя взвыл от
боли и повалился на землю.
Лошадь остановилась. Покосившись на корчившегося у ее ног мальчика,
она глубоко вздохнула, как будто сожалея о случившемся.
Митя попытался встать, но тут же, застонав, снова опрокинулся на
землю. Его бросило в жар, на лбу выступил липкий пот. Он лежал, боясь
пошевелиться, чтобы не потревожить ушибленную ногу. Она заметно опухла и
стала какого-то зловещего грязно-фиолетового цвета.
Вскоре прибежали Гришка с Ленькой.
- Что тут у тебя?
Митя молча показал ушибленную ногу.
- Ух ты-ы! - воскликнул Гришка. - Чем это тебя так садануло? Бороной?
Мы глядим, лошадь на месте стоит, а тебя не видно. Я говорю Леньке: "Айда,
мол, сходим, посмотрим, не случилось ли чего..."
- Надо домой ехать, Митька, - посоветовал Ленька. - Гляди, как нога
посинела. Вдруг перелом?
- Нет, не похоже, - отозвался Митя. - Как я уйду домой? А норма?
- "Норма"! - передразнил его Гришка. - Не умирать же тут из-за этой
нормы. Езжай домой!
- Погожу еще немного, может, пройдет, - нерешительно сказал Митя.
- Ну, как знаешь. Айда, Ленька!
Ребята убежали, Митя остался один.
Между тем солнце стало клониться к западу. От леса на пашню легли
длинные тени.
Митя подумал, что и вправду надо выпрячь лошадь да ехать домой, уж
очень болела нога.
Но тут ему вспомнились руки его матери.
Усилием воли он заставил себя подняться и заковылял к меже. Из
пестеря он достал материнский платок, в который она сегодня утром
завернула ему хлеб. Присев под березой, он туго перевязал щиколотку
платком. В первое время ему даже показалось, что боль в ноге немного
утихла. Но, вернувшись к лошади, он понял, что идти за бороной он не
сможет.
И тогда он решился на крайнее средство: он стал боронить сидя на
лошади верхом, что строго-настрого запрещал мальчишкам-боронильщикам дядя
Федот, колхозный бригадир.
Бригадир появился на поле незадолго до захода солнца. Заметив его
издали, Митя поспешно слез с лошади.
С саженью в руках бригадир замерял пробороненные участки.