"В.Климов (состав.). У нас на Иньве (Легенды, рассказы и повести коми-пермяцких писателей)" - читать интересную книгу авторас вечера бороне, спрыгнул с лошади и принялся торопливо запрягать, поднял
чересседельник, натянул супонь, пристегнул вожжи, привычно тронул лошадь: - Но-о! Лошадь нехотя двинулась вперед, потащила за собой борону. Ее стальные зубья, вспарывая землю, зашуршали мягким шорохом. Митя шел сбоку. Влажная от росы земля приятно холодила ступни босых ног. Поравнявшись с краем загона, Митя повернул было к ребятам, но тут старший из них, долговязый и сутулый Иван, по прозвищу Махорка, закричал: - Куда лезешь? Проваливай отсюда! Митя нерешительно остановился, а Иван - Махорка - не унимался: - Ну, чего встал? Говорят тебе, проваливай! Мы уж вон сколько без тебя проборонили! Меньше спать надо было! Ишь хитрый какой! Нечего к нам примазываться, правда, ребята? Гришка с Ленькой лишь молча переглянулись между собой и разом дернули вожжами. Митя резко развернул лошадь и погнал ее на другой край поля, благо вспаханную землю глазом не окинешь, места всем хватит. Он начал боронить, но скоро понял, что место ему досталось не слишком удачное. В пахотную землю тут клином вдавалась небольшая ложбинка. По дну ее сочился ручеек, поэтому из года в год ложбинка оставалась невспаханной. И лишь в этом засушливом году ее подняли целиной. Но земля здесь оказалась глинистой, перевернутые пласты окаменели настолько, что зубья бороны не разбивали их, а лишь слегка царапали. Но выбирать не приходилось, и Митя продолжал боронить, где начал. Между тем солнце поднялось над лесом довольно высоко, стало заметно дремавший в угрюмо-сумрачном забытьи, ожил, задумчиво зашуршали ветвями елки, игриво зашелестела листва осин, уже тронутая первыми осенними заморозками. Послышались тоненькие голоса мелких пичуг и заливистое стрекотанье вездесущих сорок. Неторопливо вышагивая за лошадью, Митя думал о том, что завтра начинается новый учебный год. Мысль о школе и радовала и пугала Митю. Радовался он не столько тому, что вновь после долгого летнего перерыва сядет за парту, хотя он всегда учился с интересом и удовольствием, - больше всего его радовала мысль, что с завтрашнего дня он будет свободен от работы в поле. Нелегкая это была работа. Ежедневная, однообразная, непосильная для мальчишки. Завтра уже не надо будет от зари до зари заплетающимися от усталости ногами плестись по пашне за такой же уставшей, с трудом ковыляющей и оттого безразлично-непослушной лошадью. Пугало же Митю то, что, с тех пор как началась война, наступление осени неизбежно было связано с голодом и холодом, от которых, казалось, не было спасения. Впрочем, на октябрь нельзя было пожаловаться. Хотя в октябре случались затяжные дожди, все-таки обычно выдавался денек-другой, когда показывалось нежаркое солнце. Но и тогда порывистый ветер, безжалостно трепавший порыжелую листву и разносивший по воздуху серебристую паутину, напоминал о том, что холода не за горами. В такие ясные дни Митя, придя из школы и наспех перекусив, выходил с |
|
|