"В.Климов (состав.). У нас на Иньве (Легенды, рассказы и повести коми-пермяцких писателей)" - читать интересную книгу автора

Начальство поняло, что делать ему тут больше нечего, и ушло в
церковь. Началась служба. Бабы и несколько мужиков пошли в церковь,
остальные разошлись по домам.
Мало-помалу площадь опустела. Она казалась сиротливой и грязной, как
изба после покойника. Снег истоптан не только посредине, но и у изгороди,
где еще утром стояли высокие сугробы, чернеет конский навоз, валяется
солома, клоки сена. Дьяконова пегая коза бродит по истоптанному снегу,
подбирая сухие травинки.
Но окраины посада - Катыт, Кывтыт, Дзабин - продолжали шуметь, мужики
не могли угомониться. Логвин подумал и пошел на Нижнюю улицу, где жил
Тимофей.


Тяжело жилось барским мужикам. Логвин старался вести хозяйство
бережливо, не расходовать зря соль и хлеб, лыко и мочало, дрова и веники.
Чтобы не жечь лишнюю лучину, вставал со светом и ложился спать, как только
темнело. Но сегодня поднялся ни свет ни заря, сон ушел. Логвин слез с
полатей, засветил лучину и сел плести лапоть. Лаптей не напасешься - до
куреня пять верст, а по утрам и вечерам теперь наст, по нему лыко быстро
протаптывается.
- Поспал бы еще, - сказала жена.
- Спи, коли спится, - отозвался Логвин. - А я не хочу...
Плетет Логвин лапоть, постукивает кочедыком, а думы у него в голове
тяжелые, безысходные.
Уже три недели прошло, как объявили волю, но в жизни мужиков ничего
не переменилось, все осталось по-старому. Вчера староста опять требовал с
Логвина казенных податей, и оброчные работы, говорил, надо выполнять. Да
разве Логвин не работает? Всю зиму не выходит из лесу, и непонятно, почему
всегда в долгах. Наверное, прав Тимофей: писарь записывает не все, что
заработано. Тут еще жена больная еле управляется по дому, неизвестно,
когда поправится, когда сможет помогать ему. И в караван могут угнать.
Ничего не поделаешь - Логвин недоимщик.
Однажды какой-то человек, которого Логвин возил в Усолье, сказал ему,
что человек, мол, создан для счастья. А у Логвина в избе счастье и не
ночевало. Счастье - это земля, лошадь, телега, хлеб. Ничего этого у
Логвина нет: земля барская, лошадь чужая и хлеб не свой. Рожь еще не
поспеет, а ему уже напоминают: не забудь отдать за семена, за лошадь, за
землю. Из четырех суслонов три приходится отдавать, поп не может без хлеба
жить, приказчик не может, графья и подавно. А Логвин и без хлеба
обойдется, он лебедой, пиканом, осиновой корой, как заяц, будет сыт.
В окно постучали.
- Чего там?
- Сход собирают Тимофей Петров и другие посадские, - сказал сосед.
Логвин надел зипун и вышел из избы. Всю дорогу молчали, каждый думал
о своем.
На краю села стояла старая изба с маленьким, в одно бревно, оконцем.
Изба казалась хмурой и зловещей, как нищая кривая старуха Малюш. В этой
избе жил дед Ондру. В юности Логвин часто бывал у него, вечерами любил
слушать песни Ондру о богатыре Кудым-Оше, который добыл для своего народа
хлеб и железо, или рассказы про атамана Пугача, который разогнал бар и дал