"В.Климов (состав.). У нас на Иньве (Легенды, рассказы и повести коми-пермяцких писателей)" - читать интересную книгу автора

бровку кювета, вытянул ноги.
- Дерет! Не табак, а малина! Эй, господа хорошие, поди сюда. Шнель! -
крикнул "пильщикам". - Бегите, говорю, к нам!
Два долговязых мужика в коротких шинелях энергично сдернули с голов
мятые пилотки и, косясь друг на друга, нерешительно побрели к подводе.
Передний был сутулый и заметно припадал на левую ногу. Второй, длинноносый
и худой, прямо как жердь, был совершенно лыс. Виновато и как-то растерянно
улыбаясь, они присели на обочину, ничего не выражающим взглядом прошлись
по Степанку, кивнули головами.
- Кури, господа хорошие. Ничего, ничего, закуривайте, - предлагая
кисет, насмешливо сказал солдат. - Битте! Уж сделайте такое одолжение.
- Данке, данке! - приподнявшись с мест, угодливо залопотали те.
- Кури, чего там!
Длинноносый взял протянутый кисет и неумело, рассыпая табак, стал
завертывать цигарку. Усач снисходительно подмигнул Степанку, как бы
говоря: смотри, мол, какие они, тоже ведь люди, а?
- Кто такие?
- Немцы, паря.
Степанка так и подбросило.
- Фашисты?! Наши враги!
- Внесем ясность: бывшие враги. Были зверями дикими. Сейчас-то они
ручные.
Степанко в упор долго и бесцеремонно глядел на немцев.
- Немцы, фашисты... - прошептал он.
- Да, паря. И не простые, не случайные какие-нибудь, а из самого
Сталинграда. Это прошу учесть. В Сталинграде, говорят, они дрались не на
живот, а насмерть. И вот любуйся, какие они вояки после разгрома. Тише
воды. Читал, поди, в газетах: более ста тысяч штук забрали их в
Сталинграде. Вот и этих тоже.
Степанко, конечно, читал.
Сейчас, сидя у дороги, он в упор смотрел на этих немцев, стараясь
понять, что у него творится в душе: или злость клокочет, или радость через
край прет? Хотелось встать, подойти вплотную и спросить с ехидцей: "Ну
как, получили по роже?"
- Все получается как по нотам, - заговорил между тем табакур, видимо
угадав мысли молодого ямщика. - Рвались фрицы в Сталинград, а угодили
прямехонько в Кайский волок. Теперь лес рубят.
- Много их там?
- Хватает, паря. И работы для всех хватает. Даром их кормить не
будем. И ничего. Трудятся все, послушные. А эти двое заболели зимой,
занедужили. Пришлось увезти в больницу, что в селе Заречном. Полежали
маленько, и вот обратно топаем. Я при них конвоиром значусь.
Конвоир бросил окурок, растоптал его и сразу же стал завертывать
новую цигарку.
- Проголодался я, паря, сегодня без курева. Смерть! Ведь надо же
такому случиться... Умора! При паническом бегстве пришлось бросить свою
куртку, а в кармане спички были. Вот и остался без огня. Целых пять часов
не курил, удивляюсь, как не помер. Если бы не ты, возможно, и помер бы. С
этими фрицами и поговорить-то как следует нельзя. В общем, без курева -
гроб! Шли мы, паря, тихо да мирно по дороге, дошли до одной деревушки, что