"Вадим Климов. Бесплатное питание на вокзалах " - читать интересную книгу автора

Зато бывало, что и не отправляли.


[8]

Месье Жлобель обычно распоряжался снарядить Марио к полуночи, в это
время холка работника парила высоко, и пинком под зад выдворить из
Бутербродной с рюкзаком за спиной.
Марио бежал со всех ног, одинаково коротких и слабых, на другой конец
города. Транспортом он не пользовался, там его всегда принимали за
калеку-попрошайку, которым он работал до Бутербродной, возвращаться к
прежнему занятию не хотел. А зайди он в метро, пришлось бы: расточительные
пассажиры так любили его, что заваливали объедками и мелочью, наполняя
карманы, запазуху и рюкзак, приготовленный для полуфабрикатов.
Марио всегда злился из-за чужой навязчивости, но, будучи невероятно
косноязычным, даже не брался объяснять, что не нуждается в деньгах. Карлик
бессловесно принимал пожертвования, пока его не ловила милиция или настоящие
попрошайки, которых он боялся до кровотечения из культей.
Поэтому Марио не пользовался общественным транспортом. Более того, он
старался не останавливаться на улице, иначе его и здесь принимали за нищего,
побирающегося у светофора или толпы на обочине.
Ему повезло, что, если не брать в расчет погоду, высота холки достигала
наибольшего значения именно в полночь, когда можно было перебегать улицы
хоть на красный свет, не опасаясь быть сбитым нагловатым водителем.
Не повезло в другом. Огромная нагрузка на короткие ноги, перемещавшие
тело быстро и без остановок, к тому же на обратном пути прибавлялся вес
битком набитого рюкзака, сущий ад, после таких вылазок ноги распухали,
увеличиваясь в обхвате минимум в три раза, под кожей проступали толстые
красно-синие вены, и, самое главное, подошвы стачивались от безостановочной
беготни, и с каждым разом ноги становились все короче, Марио с ужасом ожидал
дня, когда лишится ног окончательно.
Официантки жалели его как ребенка, которого ни у кого из них не было.
Да и Марио годился им в отцы. И все равно карлика опекали и после его
вылазок мазали больные ноги мазями, каждый раз новыми, которые провоцировали
жуткую, ничем не заглушаемую боль, длящуюся неделю, а то и две.
Марио терпел, он вынужден был терпеть, потому что знал, несмотря ни на
какую жалость, ни на какое притворство озабоченных его здоровьем официанток,
ни одна из них никогда не согласится выполнить его работу хотя бы один раз,
сегодня. Все об этом знали.


[9]

Марио ненавидел официанток, всех скопом и каждую отдельно, официантки
ненавидели Марио и друг друга, каждая ненавидела Марио и всех официанток,
кроме себя, каждая другая официантка ненавидела Марио и остальных, включая
первую, кроме себя, каждая еще одна ненавидела Марио и всех официанток,
включая первую и вторую, кроме себя, и так до бесконечности или, для
наглядности, миссис Сплюснутая ненавидела Марио и всех официанток, кроме
себя, то есть, пани Черепаху, сеньору Добриту и мадам Кашалот, пани Черепаха