"Вадим Климов. Бесплатное питание на вокзалах " - читать интересную книгу автора

мычать как коровы.
Мадам Кашалот вышла из зала. Миссис Сплюснутая рыдала за столом,
обхватив голову руками, но, как только Кашалот показалась в дверях,
вскочила, уголками глаз вобрав слезы обратно.
- Приготовь заказы не из лягушачьей требухи, а из прикорма, -
распорядилась Кашалот.
Следует сказать, что на жаргоне работников Бутербродной прикормом
называли мясо животных, запрещенных к употреблению в пищу Санитарной
службой. В основном это было мясо собак, кошек и мышей.
Завсегдатаи без труда определили бы нарушение, подай, например, шницель
из кошатины, и тут же заявили бы в Санитарную службу. А со шницелем из
кошатины, которая всю жизнь питалась мышатиной пришлось бы повозиться, сто
раз подумать, прежде чем заявлять куда-нибудь. Потому что вкус кошатины
совершенно не похож на вкус кошатины, всю жизнь питавшейся мышатиной. Ничего
общего.
Это - опытный факт, установленный месье Жлобелем, только что лишившим
мать обеих ног и части туловища, и введенный им в обиход Бутербродной.
- Экономия набьет мои карманы монетами, - говорит Жлобель.
Сказав А, пройдемся уж по всему алфавиту. Мы имеем в виду сорта
прикорма, которых ровно три. Градация по невыносимости вкуса.
Третий сорт - мышатина, всю жизнь питавшаяся другой мышатиной. Как
обнаружилось, имеет мало общего с обычной мышатиной, хотя и тошнотворна до
обморока.
Второй сорт - кошатина, всю жизнь питавшаяся мышатиной, всю жизнь
питавшейся другой мышатиной. Гораздо съедобнее, но все равно не очень. До
колик в желудке.
И первый сорт. Вкуснее среди прикорма ничего не придумали. Это
собачатина, всю жизнь питавшаяся кошатиной, всю жизнь питавшейся мышатиной,
всю жизнь питавшейся другой мышатиной. Пальчики оближете, а потом сдохнете.


[19]

Наконец-то. Озябшим доходягам выносят еду. С инеем на лицах они
приступают. В левой руке вилка, в правой нож, или в левой руке нож, в правой
вилка, или в правой руке вилка, в левой нож, или в правой руке нож, в левой
вилка, опустим подробности.
Едва приведшие себя в порядок, в наспех заштопанном рванье, замаранные
плевками, кровью и грязью из-под ботинок только что с улицы, депутаты,
профессора, коммерсанты, многодетные отцы с дурнушками-женами и крохотными,
невзрачными, убогими, смердящими детьми, директора школ, адвокаты, члены
местного самоуправления, весь этот галдящий зверинец оказывается вдруг перед
тарелками с едой.
Каждый за своим столиком, прижатый сзади и с боков спинами и локтями
соседей, а спереди столиком, как сардина в банке. От предвкушения из носа
начинает идти кровь, одежда промокает холодным потом и обрастает ледяной
коркой.
Но главное все же в другом. Главное уже стоит перед ними - горячая еда
на обрывке газеты, потому что посуду всю перебили. Вилка и нож в руках.
Можно приступать.