"Григорий Климов. Князь Мира Сего" - читать интересную книгу автора

условных значков они пользовались ракушками, которые сверху
напоминают жука. Позже эти ракушки стали условным значком
только для женщин, балующихся всякими дианическими культами.
- Ладно, - сказал Борис. - Так что же там за тайна?
- Переверни эту ракушку на спину, - буркнул комиссар
госбезопасности. - Видишь, что это наломинает? По женской
части...
- Да-а-а, похоже на то, - согласился Борис. - Ну и
символика!
Таинственная ракушка изображала собой женский символ,
который обычно рисуют на стенках общественных уборных.
Как-то Борис нашел в комнате Максима книгу некоего Джорджа
Синклера под названием "Невидимый мир сатаны", которая была
издана в Эдинбурге в 1875 году. На полях стояли пометки со
ссылками на героя Перекопа и его сестру - генерала НКВД
Зинаиду Геприховну в связи с каким-то делом "Голубой звезды". А
в этой книге описывалось следующее:
"... Томас Вэйр, который был лицемерным пуританином и даже
возглавлял строгую пресвитерианскую общину и которого в
Эдинбурге считали почти святым, все это время тайно вел жизнь
отвратительного разврата и погряз в самых мерзостных и
противоестественных преступлениях. В 1670 году, когда ему
исполнилось семьдесят лет, его обуя^п ужасные припадки
раскаяния и отчаяния, угрызения его нечистой совести довели его
до грани умопомрачения, и его муки могло облегчить только
полное, откровенное и публичяое покаяние в своих злодеяниях.
В течение нескольких месяцев его община, чтобы избежать
скандала и позора, пыталась замять все дело, но его духовник
раскрыл тайну лорду - мэру города, и тот распорядился учредить
дознание. Несчастный старик, настоятельно заверявший, что
"ужасы Господни, которые тяготят его душу, заставили его
сознаться и принести повинную", Томас Вэйр был арестован вместе
со своей слабоумной сестрой Джин, которая была замешана в его
отвратных делах".
Борису вспомнилось, как герой Перекопа торжественно
вышагивал по улицам в своих красных галифе, с кривой шашкой и
огромным маузером - золотым оружием Реввоенсовета. А в книжке
дальше стояло:
"... Все время, пока Томас Вэйр находился в застенке, он
болезненно ощущал на себе тяжелый гнев Божий, что приводило его
в отчаяние, и нескольким исповедникам, которые навещали его, он
признавался: "Я знаю, что я осужден на вечное проклятие и мой
приговор уже подписан небом... Потому я не нахожу в моей душе
ничего, кроме темноты, мрака, пепла, и это жжет меня, как на
дне ада". Столь неожиданное возмущение чувств, ненависть к
мерзким делам в сочетании с полной неспособностью отречься от
них вполне понятны в семидесятилетнем старце, чья плоть
изъедена годами излишеств, а разум ослаб от тяжелого
напряжения, когда приходилось постоянно играть искусственную и
трудную роль".