"Анатолий М.Климов. Северные рассказы (1950) " - читать интересную книгу автора

убиралась. Около входа появилось полотенце, теплая вода и туалетное мыло.
Через неделю чум бедняка Нырмы Яптик нельзя было узнать.
Новая жизнь властно входила в быт ненецкой семьи. Все соблюдали
распорядок, заведенный Зоей Стародумовой. Регулярно мыли руки перед едой и
умывались по утрам. Впервые за всю свою жизнь люди мыли голову.
Особенно разительная перемена произошла в женщинах. Уступив упорным
уговорам, многие бросили жевать и курить табак, хотя, как и все, делали это
с 7-10 лет. Вскоре Зоя научила их печь хороший хлеб, варить вкусные варева и
ухаживать за собой и детьми.
Пакучи* были подавлены и очарованы всеведением этой женщины.
______________
* Пакучи - жена.

Нескончаемыми, нудными до этого, вечерами Зоя усаживалась у костра и
начинала рассказывать обо всем, что видела и знала сама: о Ленине, о
комсомоле, о советской власти; о женщинах, живущих в больших каменных чумах
далеко-далеко, там, где тепло; о садах, о паровозе...
На беседы стали собираться женщины из соседних чумов и станов. Слух о
луццы пирипчи* разнесся по всему стойбищу. К ней шли и несли больных ребят.
Просили помочь сделать чистым чум, научить шить рубашки и печь хлеб. И, Зоя
шла к ним с тазом, мылом, полотенцем, книгой, аптечкой, веселая и задорная.
______________
* Луццы пирипчи - русская девушка.

Выскабливая доски у костра в глухих темных чумах, она пела звонкие
песни. И не привыкшие смеяться учились первый раз в жизни весело улыбаться.
После работы с матерями Зоя собирала детвору: и начиналась возня,
сборка кубиков, рассматривание картинок.
Провожали Зою с сожалением. Долго увещевали скорее приехать еще. Бывало
и так: тайком от мужа счастливая ненка совала ей в руки подарок - кисы,
ягушку; Зоя отказывалась, зная, что иной раз женщины отдают последнее, и на
прощание сулила:
- Будешь так жить, тогда опять скоро приеду. А если грязь будет, не
будет моя упряжка отдыхать у твоего чума.
И уезжала, провожаемая долгим взглядом сожаления, зависти и ласки.
Лед на молчаливой Оби был еще спаян крепко, когда кольцо недоверия и
отчужденности вокруг комсомольцев прорвалось. В любую погоду, черной ночью
или сереющим днем, подъезжали к чуму нарты. Белые или серые упряжки
привозили людей. Комсомольцы выходили навстречу, ласково встречали гостей.
- Где лекарь? - спрашивает приехавшая ненка Солиндер у Андрея.
- В чуме. Пойдем, юро. Кого посетила болезнь в твоем чуме?
Проваливаясь в снегу, шли к чуму. По дороге женщина рассказывала:
- Анрик нюди хворает, боюсь умрет. Шаман два раза шаманил, два самых
хороших быка взял, но боги сказали ему, что сын мой умрет. Про вашего лекаря
много говорят в станах. Пусть он сильнее шамана будет, тогда я не буду
верить шаману. Ой, русский, пусть сын мой живет! Войве!*
______________
* Войве - плохо.

Андрей принялся за дело. Шутка ли доказать ранее порабощенной женщине