"Елена Клещенко. Птица над городом (Оборотни города Москвы) " - читать интересную книгу автора

потому что собаки не умеют говорить.
За калиткой - ничего необычного. Только на газончике напротив арки,
ведущей в школьный двор, под зелеными липами красуется бронзовая
скульптурная группа: Маугли, два волка - старый и молодой, Багира, Балу,
питон Каа... Известный художник-анималист Ватагин почтительно снял бы шляпу.
Гости школы обычно не верят, что автор скульптуры - наш учитель рисования.
Пока не посетят школьный музей.
Колено Маугли, волчий лоб, морда питона и прочие выступающие части
бронзовой живности отполированы до желтого блеска многочисленными
прикосновениями ладоней, ладошек и ладошечек. И конечно же Машка сбегает с
дорожки, чтобы погладить Багиру. Все правильно: где были бы традиции школы,
если бы не младшие классы?! А кроме того, сегодня контрольная по математике,
самое время кое-кому запасаться хорошими приметами...
Родителям разрешено заходить во двор, а в школьном подъезде сидит на
вахте строгий охранник. Дальше - только дети и учителя. Вот одинокая бабушка
с розовым портфельчиком (на класс младше нас - первый "А", если не ошибаюсь)
поднимается на крыльцо, вынимает из-за пазухи синичку, берет в ладони, дует
на пеструю головку, смеется. Потом сажает птичку на бетонный вазон с
анютиными глазками. Синеватая вспышка - и маленькая Анечка поворачивается
спиной, вдевает руки в лямки ранца. Ясное дело, у бабушки на груди ехать в
школу куда как лучше, чем тащиться пешком, заодно доспать можно лишние сорок
минут.
Народу прибывает, вспышки бьют по глазам чуть ли не каждую секунду,
прямо как на пресс-конференции. Викин сын отстегивает от маминого ошейника
поводок, она удаляется косолапой рысцой. А вон и Петровы! Каждый раз одно и
то же, и все в той же проекции... За воротами тормозит золотистый "мерс", из
него вылезает молоденькая дама, вся такая бело-розовая, от сапожек до
креативно покрашенных волос, вытаскивает пластиковую переноску для котов. Из
переноски, само собой, доносится истошный мяв. Перекосившись под тяжестью
животного, цепляясь шпильками за выщербины на асфальте, Петрова бежит к
крыльцу. Народ косится кто сочувственно, кто злорадно, дети хохочут. На
крыльце мяв перерастает в вой. Петрова приподнимает крышку, из-под нее, как
молния, мелькает когтистая лапа. Начинаются уговоры: "Никита, у вас сегодня
контрольная!.. Ну засранец, дождешься... Ника, я тебя прошу, сколько можно,
взрослый же мальчик!.. "Ника Петров, школьная притча во языцех, - манул. А
манул, даже маленький, - это, как всем известно, комочек меха, а в нем зубы
и когти, зубы и когти... Этот Облик дрессировке не поддается, а в человечий
Облик родители и гувернеры на начальных этапах воспитания явно забыли
инсталлировать совесть.
Машка увидела свою Алину, обе с визгом носятся кругами, уворачиваясь
из-под ног старшеклассников. Подружки. Сразу и не поймешь, что у них общего:
моя лохматая дылда, на полголовы выше всех ровесниц, со здоровым шилом в
попе, которое их классная руководительница вежливо называет
"предприимчивостью"- и миниатюрная блондинка, девочка-конфеточка с
безупречным маникюром и большой любовью ко всему красивому и блестящему.
Зато по основному Облику обе - кошки. Машка - сиамка, силпойнт, голосистая и
с мерзейшим характером, Алинка - пушистый черепаховый котенок, способный
вызвать добрую улыбку даже у собаки.
Вообще-то кошачьи не склонны к нежной девичьей дружбе, разве что внутри
прайда. Но среди оборотней случается и не такое.