"Генрих фон Клейст. Михаэль Кольхаас " - читать интересную книгу автора

следующий раз, когда он будет проезжать со своими конями, поклонился юнкеру
и уже взялся за поводья. Но тут из толпы выступил кастелян и напомнил
Кольхаасу, что без пропускного свидетельства ему ехать нельзя. Кольхаас
обернулся и спросил хозяина, неужто же и вправду существует установление,
которое ставит под угрозу его промысел? Юнкер со смущенным видом отвечал:
- Да, Кольхаас, без свидетельства не обойдешься. Поговори с кастеляном
и ступай своей дорогой.
Кольхаас его заверил, что не собирается пренебрегать установлениями,
касающимися вывоза лошадей, пообещал проездом через Дрезден выправить себе
свидетельство в канцелярии и попросил лишь на этот раз, поскольку такой
порядок был ему неизвестен, пропустить его.
- Ладно, не задерживайте беднягу, - сказал юнкер, а так как непогода
пуще разгулялась и ветер до костей пронизывал его тщедушное тело, то он
добавил, обращаясь к рыцарям: - Пошли! - и направился было в замок.
Кастелян приблизился к нему и сказал, что надо, по крайней мере, взять с
барышника залог, а то он не станет выправлять себе свидетельство. Юнкер
снова остановился, уже у самых ворот. Кольхаас спросил, во сколько, деньгами
или вещами, он оценивает залог за вороных. Управитель пробурчал себе в
бороду, что лучше будет, если в залог он оставит самих вороных.
- И уж конечно, всего разумнее, - поддержал его кастелян, - а как
выправит свидетельство, может их забирать в любое время.
Кольхаас, пораженный столь бесстыдным требованием, сказал продрогшему
юнкеру, который силился плотнее запахнуть свой камзол, что ему ведь надо
этих коней продать. Но юнкер, тем паче что порыв ветра вдруг закрутил в
подворотне вихрь дождя и града, желая положить конец препирательствам,
крикнул:
- Не хочет оставлять коней, так гоните его за шлагбаум!
Барышник, смекнув, что тут ничего не поделаешь, счел за благо уступить
этому требованию и отвел вороных в конюшню, указанную кастеляном. Он оставил
при них конюха, дал ему денег, велел получше ходить за конями до его
возвращения и с остатками табуна отправился на ярмарку в Лейпциг, теряясь в
догадках, неужто и в самом деле такой приказ издан в Саксонском курфюршестве
для поощрения собственного коневодства.
Прибыв в Дрезден, где у него в предместье имелся дом с конюшнями, ибо
отсюда ему было удобно вести торговлю на мелких ярмарках, он тотчас же
отправился в канцелярию и от знакомых советников получил подтверждение того,
о чем ему сразу же сказало сердце: вся история с пропускным свидетельством
не более как злостное измышление. Кольхаас, которому рассерженные советники
по его ходатайству все-таки выдали письменное удостоверение касательно
бессмысленности упомянутого требования, усмехнулся шутке худосочного юнкера,
хотя и не понимал, к чему она клонится. Несколько недель спустя, к вящему
своему удовольствию выгодно распродав весь табун, Кольхаас вернулся в
Тронкенбург, огорчаясь случившимся лишь в той мере, в какой каждого огорчает
людская кривда. Кастелян, которому он показал удостоверение, не стал более
на эту тему распространяться и на вопрос конноторговца, можно ли ему наконец
получить своих коней, велел ему идти в конюшню и забрать их. Но Кольхаас,
еще идя туда, услышал пренеприятную весть, а именно, что конюха, которого он
оставил в Тронкенбурге, через несколько дней после его отъезда, так ему было
сказано, избили за непристойное поведение и согнали со двора. Он спросил
паренька, сообщившего ему об этом, что натворил его конюх и кто же вместо