"Юрий Кларов. Пять экспонатов из музея уголовного розыска " - читать интересную книгу автора

1793 года. Их встретила и проводила к мужу молчаливая Симона Эрар.
Над покрытой доской ванной, рядом с которой стоял чурбан с
чернильницей, возвышалась, как всегда, перевязанная красным платком голова
Марата. Услышав скрип открываемой двери, Марат положил перо на доску и
улыбнулся вошедшим.
Жак с ужасом смотрел на землистое лицо Друга народа, на его выступающие
углами из-под сорочки ключицы, исхудавшие руки. За то время, что они не
виделись, Марат постарел на двадцать лет. Он казался стариком. По-прежнему
молодыми оставались только его проницательные живые глаза.
Угадав мысли Жака, Марат пожал плечами. "Меня нисколько не беспокоит, -
сказал он, - проживу ли я на десять лет больше или меньше. Мое единственное
желание - сказать при последнем издыхании: "Я умираю удовлетворенный, так
как отечество спасено".
Делегация кордельеров пробыла у Друга народа недолго. Когда они
уходили, Марат сказал: "Ничего, друзья, у меня в запасе четыре месяца жизни,
а может быть, и полгода..."
Но Марат ошибся: его жизнь исчислялась не месяцами, а днями. Смерть уже
стояла подле его дома в обличий миловидной двадцатипятилетней девушки с
белокурыми волосами, одетой по последней моде того времени.
- Я хотела бы попасть к Другу народа...
- Он тяжело болен, гражданка, - сказал Дюпонт.
- Но у меня важное дело...
- Он никого не принимает.
- Жаль, очень жаль.
Девушка повернулась и пошла прочь. Это была аристократка из Нормандии
Шарлотта Корде, та самая Шарлотта Корде, которая десять дней спустя
предстанет перед революционным трибуналом по обвинению в убийстве Жан-Поля
Марата и чей череп через 96 лет привезет на Парижскую выставку как самый
сенсационный экспонат внучатый племянник Наполеона I Роланд Бонапарт...
Шарлотта Корде знала, как следует добиваться приема у Друга народа. Рядом с
убитым Маратом лежал окровавленный нож и прочувствованное письмо убийцы:
"Достаточно того, что я была несчастна, чтобы иметь право на Вашу
благожелательность".
Благожелательность Марата стоила ему жизни...

Передавая Конвенту свою знаменитую картину "Смерть Марата", Луи Давид
сказал: "Народ обращался к моему искусству, желая вновь увидеть черты своего
друга... Я услышал голос народа, я повиновался ему".
Картина Давида предназначалась для миллионов французов, а сделанная
Жаком Дюпонтом ньелла, в которую он вложил всю свою любовь к Марату,
олицетворявшему Великую Революцию, лишь для одной француженки - вдовы Друга
народа Симоны Эрар.
Когда Жак через несколько дней после смерти Марата принес медальон,
Симона долго рассматривала ньеллу, и по щекам её текли слёзы. Затем она
отрицательно покачала головой. Нет, она не примет этого подарка.
- Жан-Поль мне как-то говорил, - сказала она Жаку, - что сердце
Вольтера было продано мужем его приемной дочери какому-то английскому
коллекционеру за триста луидоров... К сердцу Марата не тянутся грязные руки,
оно не будет продано с аукциона. Для сердца Марата высечена урна. Пусть
медальон с пеплом сердца Друга народа и хранится в этой урне. Медальон Друга