"Том Клэнси, Стив Печеник. Зеркальное отражение ("Оперативный центр" #2) " - читать интересную книгу автора

ждать приезда ГАИ.
Никто не заметил, что водитель грузовика, отходя от края моста, бросил
в реку маленькую прямоугольную коробочку.

Глава 1

Суббота, 10.00, Москва
Высокий, широкоплечий и мускулистый министр внутренних дел Николай
Догин сидел за дубовым письменным столом, насчитывающим несколько сотен лет,
в своем рабочем кабинете в Кремле. Середину массивной, потемневшей от
времени столешницы занимал компьютер. Справа стоял черный телефон, слева -
маленькая фотография родителей в рамке. Выцветший снимок был пересечен
горизонтальным рубцом. Отец Догина, сложив пополам, проносил его в нагрудном
кармане гимнастерки всю войну.
Серебристо-седые волосы Догина были зачесаны назад. Щеки его впали,
глаза выглядели усталыми. Простой коричневый костюм, купленный в ГУМе, был
помят, а у светло-коричневых ботинок сбились носы: эта тщательная,
старательно поддерживаемая неопрятность верой и правдой служила Догину уже
много лет.
"Так было до этой недели", - с горечью подумал он.
Впервые за тридцать лет работы на государственной службе облик простого
человека из народа его подвел. Со свойственной ему страстностью Догин обещал
своему народу национальное возрождение, о чем народ, как уверяли его
советники, давно мечтал. Он призывал снова начать гордиться своей армией и
раздувал подозрительность в отношении прежних врагов. Однако народ от него
отвернулся.
И Догин, разумеется, понимал, почему это произошло. Его соперник Кирилл
Жанин в последний раз закинул дырявые, залатанные сети, вылавливая золотую
рыбку из сказки, способную выполнить любое желание.
Капитализм.
В ожидании помощника Догин окинул взглядом сидящих перед ним семерых
человек, однако смотрел он не на них, а на стены у них за спиной, на которых
были собраны свидетельства многовековой истории торжества тоталитаризма.
Как и от письменного стола министра, от этих стен буквально исходил
аромат древности. Они были увешаны картами в дорогих, красивых рамах, самые
старые из которых насчитывали уже несколько столетий. Это были карты
Российского государства при различных царях, начиная с Ивана Третьего. Догин
устало обвел взглядом все карты, от выцветшего пергамента, изображение на
котором, по преданию, было выполнено кровью тевтонских рыцарей, взятых в
плен после Ледового побоища, до плана Кремля, выполненного на подкладочной
ткани брюк обезвреженного германского убийцы.
"Мир такой, каким он был", - подумал Догин, задерживая взгляд на карте
Советского Союза, которая в августе 1961 года побывала в космосе вместе с
космонавтом номер два Германом Титовым. Мир, каким он станет снова.
Семеро мужчин, рассевшихся на диване и в креслах, также несли на себе
следы возраста. Всем им уже было далеко за пятьдесят, кое-кто разменял
седьмой десяток. Почти все были в костюмах, двое в военной форме. Все
молчали. Тишину нарушал лишь шум вентилятора в корпусе компьютера. Наконец
раздался стук в дверь.
- Войдите.