"Том Клэнси. Кремлевский кардинал (цикл "Джек Райан")" - читать интересную книгу автора

танком рядом с чистокровной лошадью и все боялся слишком приблизиться к
ней, чтобы не наступить на ногу. В тот момент он еще не подозревал, какая
сила скрывается за природной грацией девушки.
Ночь еще никогда не была для него такой радостной, хотя потом - в
течение скольких лет? - двадцати, да, двадцати, у него было много таких
ночей, пока они не кончились тридцать лет назал. Господи, подумал он, 14
июля в этом году мы праздновали бы пятидесятилетие нашей свадьбы. Господи.
Он машинально вытер глаза платком.
Но его сознание не покидала цифра тридцать - тридцать лет. Эта мысль
горела у него в сердце, и пальцы, сжимавшие ручку, побелели от напряжения.
Его все еще не переставало изумлять, что любовь и ненависть могут так
тесно переплетаться друг с другом. Он склонился над дневником...
Час спустя Михаил Семенович встал из-за письменного стола и прошел в
спальню, где достал из шкафа и надел мундир полковника бронетанковых
войск. Строго говоря, он был в отставке и вышел в отставку еще до того,
как родились полковники, находящиеся сейчас на действительной службе.
Однако работа в Министерстве обороны давала право на многие привилегии, а
он к тому же являлся личным помощником министра. Три другие причины
виднелись на левом борту его кителя - три золотые звезды на темно-красных
лентах. Филитов был единственным военным в истории Советской Армии,
ставшим трижды Героем Советского Союза на поле боя, награжденным за личное
мужество перед лицом врага. Были и другие награжденные такими звездами, но
чаще геройские звезды присваивались из политических соображений. Это
хорошо было известно полковнику и оскорбляло его. Такую награду нельзя
давать за работу в штабе и, уж конечно, ее не должен получать один
партийный деятель из рук другого в качестве красивой безделушки. Звание
Героя Советского Союза может получать только человек вроде него самого,
считал полковник, который рисковал жизнью, проливал кровь - и часто умирал
- за Родину. Он вспоминал об этом всякий раз, когда надевал мундир. Под
нательной рубашкой скрывались шрамы, полученные в бою, когда немецкий
бронебойный снаряд 88-миллиметрового калибра пробил броню его танка и
вызвал загорание боезапаса. Несмотря на пылающий танк и горящую на теле
одежду, он навел пушку и выстрелил в последний раз, уничтожив врага. За
этот подвиг его наградили третьей Золотой Звездой. В результате Михаил
Семенович сохранил всего лишь ограниченную подвижность правой руки. Тогда,
несмотря на ранение, он продолжал вести в бой то, что осталось от его
полка после битвы на Курской дуге. Если бы он выбросился из танка вместе с
остальным экипажем или согласился на эвакуацию в тыл, как настаивал
полковой хирург, то, возможно, выздоровел бы полностью, однако он знал,
что должен сделать ответный выстрел и не мог оставить своих подчиненных на
поле боя. В результате он сделал этот выстрел и горел в танке. Если бы не
тяжелое ранение, он мог бы стать генералом, а может, и маршалом, подумал
полковник. Впрочем, какая разница? Филитов был слишком практичным
человеком, жившим в реальном мире, и не раздумывал над тем, что могло бы
произойти. Ведь, продолжай он воевать, его могли бы и убить. После ранения
он смог проводить больше времени с Еленой. Она почти каждый день приходила
в институт, в ожоговое отделение. Сначала она была в ужасе при виде того,
как пострадало его тело, затем стала гордиться его ранами, как гордился
ими сам Филитов. Никто не мог усомниться в том, что ее муж выполнил свой
долг перед Родиной.