"Анна Китаева, Владимир Васильев, Александр Лайк. Идущие в ночь (Роман о Каменном лесе)" - читать интересную книгу автора

прыжками понеслась вдогонку. Предсмертный вопль увенчал ее путь - и вопль
этот был человеческим.
- Эй, Тури! - заорал я, охнув от боли в спине. - Не сожри его целиком,
дай обыскать!
К месту стычки неторопливо возвращался Ветер. Я, пробегая мимо,
потрепал его по холке - молодец, конь! Не знаю, кто тебя учил, но ты
настоящий боец!
Убитый карсой воин тоже являл собой малоприятное зрелище. Если только
вы не любитель луж крови и вывалившихся внутренностей. Одного взгляда мне
хватило, чтобы понять - это главарь. Одежда его была получше, кошель с
монетами потяжелее, оружие понадежнее, а на груди болтался не то оберег, не
то медальон-украшение. То есть, болтался он, понятно, раньше, пока хозяин
был жив. А теперь просто свисал со сломанной ударом когтистой лапы шеи, и
кровь медленно стекала по серебристой цепочке. Медленно-медленно я протянул
руку и снял медальон с шеи мертвеца.
Если бы не грубая цепочка, я решил бы, что передо мной изделие
хадасских ювелиров. Впрочем, медальон могли, скажем, украсть и уже потом
подвесить к свитой из серебристых колечек незатейливой цепочке.
Тончайшей вязью на поверхность позолоченной пластины был нанесен
мастерский рисунок. Чародей в длинном плаще и с коротким жезлом, воздевший
руки к небу; не оставалось сомнений, что изображен чародей, не знаю уж
почему. А у ног чародея - вулх и карса. И два солнца над ними. Два солнца -
и несколько точек-искорок. Несомненно - звезды.
Я так и уселся на камни. Очень, знаете ли, знакомая картина. Чародей,
вулх, карса... звезды, опять же. Ежу понятно, что это не совпадение. И
первая же мысль моя была хоть и странной, но вряд ли беспочвенной.
Чародеев в мире хватает. Глупо считать, что на этой пластине изображен
именно Лю. И если Лю стремится в У-Наринну... или посылает туда двух
оборотней, вулха и карсу, то остальные вполне могут быть озабочены тем же. А
значит, в У-Наринну сейчас идем не только мы. Кстати, добрые ребята с лассо,
мечами и стрелами тому достойное подтверждение.
А это значит, что за память придется платить подороже, чем казалось мне
с самого начала.
Я медленно выпрямился и в упор поглядел на карсу. Зверь не обратил на
меня ни малейшего внимания. Впрочем, он действовал как нельзя лучше в минуты
опасности - чего же еще желать и требовать? Чтобы он со мной поговорил?
У убитых я больше ничего интересного не нашел. Оружие их бросил вместе
с трупами, только странный меч, перерубающий другие клинки, оставил на
поясе. Авось еще пригодится.
И двинулся дальше на запад. До пересвета оставалось еще довольно
времени, чтоб уйти от этого места подальше.
Ветер послушно устремился к окутанному дымкой горизонту. Лишь ненадолго
я задержался у трупа того из врагов, который запутался в стремени и умер как
раб, а не как воин, убедился, что ничего интересного к моим находкам не
прибавится, и вновь вскочил в седло. Прощайте, незадачливые охотники на
одиноких путников, прощайте, кто бы вас не послал. Сегодня не ваш день.
Каньон я увидел незадолго до пересвета. Сначала впереди из дымки
проступила неясная серая черта, постепенно становившаяся все толще и толще,
потом почва незаметно сгладилась, валуны пропали, осталась только вылизанная
ветрами каменная поверхность, а потом она вдруг резко оборвалась вниз, и