"Анна Китаева, Владимир Васильев, Александр Лайк. Идущие в ночь (Роман о Каменном лесе)" - читать интересную книгу автора

душой и мыслями. Восхода мне уже не увидеть.
Я выпрямилась и подняла голову. Не хочу умирать! Слышишь меня, Карса?
Карса!
И что-то внутри меня откликнулось на зов. Только невероятная
обостренность чувств позволила мне уловить ответ. Темное небо! Неужели мы с
Карсой можем встретиться - внутри одного тела? Хэй, Ка-арса-а!!! Я испустила
мысленный призывный вой на языке карс...
Нет, я сделала это не только в мыслях. Мой хриплый звериный клич
заполнил яму, отразился эхом, вырвался наружу и хлестнул толпу, как
обжигающий кнут. Толпа дрогнула, но не отступила от края.
В этот миг загремели, открываясь, решетки в противоположной стене ямы.
Распорядитель зрелища дал знак выпустить зверей.
Четтан почти скрылся за краем мира, и сознание уже ускользало от меня,
а я все цеплялась за него, как утопающий за скользкие бревна. И я успела
увидеть их, несущихся ко мне невесомыми прыжками. Кровавый свет факелов
словно поджег рыжую шерсть: клочьями пожара летели они ко мне.
Ко мне на помощь неслись дикие карсы, ответившие на призывный вой.
Последним усилием человеческой воли я улыбнулась.
И рухнула во тьму, чувствуя, как моя улыбка превращается в звериный
оскал.


Глава шестая. Меар, день третий.

Я судорожно выныривал на поверхность, как засидевшийся под водой
пловец. Как ныряльщик за жемчугом где-нибудь на Коралловых отмелях дальнего
юга... я никогда там не бывал. Из зыбких глубин пересветного небытия, когда
зверь во мне ненадолго засыпает и прячется в глубину уже измененного тела. И
когда просыпается человек. Просыпается Моран.
Прочь Тьму из сознания... надо открывать глаза.
И я открыл. Лучше бы я этого не делал, потому что в следующую секунду
леденящий ужас сковал все мое естество.
Перед глазами была деревянная решетка, такая частая, что между прочных
тисовых жердей не пролез бы и тощий лесной кот. А сам я находился в
просторной клетке. Ясное дело, запертой.
"Меня раскрыли, - понял я, с трудом удерживаясь от паники. - Что
делать?"
Я зажмурился, не в силах отогнать страх и встать. И в тот же миг
горячий влажный язык перечеркнул мне лицо.
Глаза раскрылись сами собой.
Надо мной стоял громадный полуседой вулх. Истинный вулх, а не
оборотень. Уж я-то умею различать.
Вулх снова лизнул меня в лицо. Я скосил глаза - еще шесть зверей, еле
заметно виляя хвостами, наблюдали за мной. Эти были помоложе и поменьше и
без благородной седины в шерсти. Тоже истинные.
Опираясь на руки, я все-таки встал и задумчиво потрепал вулха-вожака по
мощному загривку. Вулх ткнулся лобастой головой мне в бедро, щекоча кожу.
- Здравствуй, серый брат, - прошептал я. - И вы, братья!
Хвосты выразительно завертелись. Не так, конечно, как у деревенских
псов. Вулхи вообще спокойнее выражают свои чувства. Впрочем, чувства вулхов