"Анна Китаева, Владимир Васильев, Александр Лайк. Идущие в ночь (Роман о Каменном лесе)" - читать интересную книгу автора

предварительно про окрестные места.
И я разулыбалась охотнику, как лучшему другу.
Цука в ответ на мое приветствие выпучил глаза еще сильнее, и вдруг во
взгляде его мелькнул огонек узнавания.
- Джерх на динне! - выругался охотник.
Я скривилась. Нет, я понимаю, что человеку частенько нужно облегчить
душу крепким словом. Но должно же у него быть что-то святое в этой самой
душе! Как можно бесчестить светлую динну?!
- Хрен тебе в ноздрю, Тьма в печенку! - строго сказала я.- Думай, что
говоришь!
Но Цука уже и сам опомнился.
- Прости, госпожа Тури,- повинился он.- Уж больно я удивился тебя здесь
увидеть, да еще и в таком... прости, госпожа, еще раз.
- Ладно,- я махнула рукой.- Спускайся на берег... только повремени
минутку.
Верхушка холма опустела, лишь струйка потревоженного охотником песка с
шелестом стекла по склону. Я огляделась, стараясь с первого взгляда охватить
все детали. Пока Цука спускается с холма и обходит его - медленно, как я
велела, но все равно до обидного быстро - мне нужно оценить обстановку и
состряпать убедительную ложь в объяснение того, как я здесь оказалась. И
почему нагишом. Последнее, кстати, лучше бы побыстрей исправить.
Магическая шкура валялась рядом со мной на песке - именно валялась, а
не лежала сложенной. Пояс и наручи с ножами валялись рядом. Над одеждой
стоял вулх и внимательно ее обнюхивал с задумчивым выражением на морде. В
смысле, это мне выражение его морды показалось задумчивым. Джерх его знает,
что оно означало на самом деле.
- Доброе утро, серый брат,- пробурчала я, забираясь в шкуру.- Куда это
нас с тобой занесло? И каким образом?
Вулх неожиданно опустил голову и ткнулся лбом мне в ладонь. А потом
поднял на меня умные глаза. Я внутренне замерла, только рука моя продолжала
бессознательно двигаться, подгоняя ремешок на запястье. Несколько мгновений
мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.
Заскрипел песок под сапогами Цуки. Вулх развернулся и потрусил к воде.
А у меня осталась необъяснимая уверенность в том, что вулх знает не только
то, каким образом мы попали на этот берег. Он знает еще что-то важное, о чем
очень хочет мне сказать. И сказал бы - если бы умел...
Что же все-таки соврать охотнику?
Я едва успела влезть в сапоги, кое-как отряхнув от песка ноги. Потом
переобуюсь по-хорошему. Одежда снова не хотела на мне сидеть как следует -
а, может, раздражение мешало мне правильно застегнуться. Вроде вчера я все
ремни подогнала по размеру - так в чем же дело? Я сердито рванула ремешок на
щиколотке.
Проклятый Цука появился из-за холма. Не очень-то он медлил - хоть я и
попросила его не спешить. Прилетел, как муха на мед. Или стервятник на
падаль.
Тут моих ноздрей достиг запах, в котором и впрямь была и медовая
сладкая струя, и невнятный гнилостный душок, и еще несколько составляющих -
полынь и мускус, мята и корица... Кто никогда не вдыхал этого
умопомрачительного запаха, тот нипочем не угадает его источник. Тот же, кто
столкнулся с ним хоть раз - напротив, ни с чем не спутает. Так пахнут только