"Эфраим Кишон. А в конце стоит парковочный столб (Сатиры о хитрости и коварстве автомобилистов)" - читать интересную книгу автора

арестую.
- За что?
- Я не обязан давать вам объяснения, уважаемый. Ваши документы!
Йоселе вручил их ему.
- Меня не интересует ваша больничная касса. Где ваше водительское
удостоверение?
- У меня его нет.
- У вас его нет? Ага! Параграф 23! А где документы на машину? Отметка
об уплате налога? Страховой полис автогражданской ответственности?
- Нет.
- Нет?!
- Нет. У меня же нет никакой машины.
Тишина. Долгая, абсолютная тишина.
- У вас... нет... машины? - глаза законника нервически заморгали. - Да,
но... кому же тогда принадлежит этот красный кабриолет?
- Откуда же мне знать? - бросил Йоселе, даже несколько рассерженно. - Я
в это кафе заскочил только быстренько выпить чашечку эспрессо, и это я вам
все время пытаюсь растолковать. Но вы же и слушать не хотите...
Официальный орган побледнел. Его челюсти беззвучно, но ритмично
задвигались. Он медленно вытащил оба штрафных талона из-под стеклоочистителя
и порвал их в мелкие клочки с выражением бесконечной скорби на лице. Потом
он скрылся в темноте.
Бедный парень больше не мог тут оставаться.


Типично по-женски


Первую машину, которая у нас появилась, самая лучшая из всех жен (и
иногда я) из-за ее французского происхождения называли "Мадемуазель" - это
было первоклассное изделие.
- Постучи по дереву, - так сказал я однажды утром, прощаясь в дверях. -
Мы ездим на своей любимой маленькой машине уже два года, а она еще ни разу
не узнала, как выглядит внутри ремонтная мастерская!
Я помахал рукой и поехал.
Но как только сразу после этого я надавил на газ, маленькая машина
немедленно начала кашлять и подрагивать, подпрыгивать то передом, то задом,
производить настоящий заградительный огонь из-за пропуска зажигания, и
вообще, в ней оставалось сил только на то, чтобы доехать до мастерской
Микки-менялы.
Микки - мой самый любимый механик, выдающийся специалист своего дела,
приятный, услужливый, старательный, современный, с золотым сердцем, но с
одним редким роковым пороком: он беспощадно и с большим удовольствием менял
все детали. При малейшем упоминании об автодетали, будь это даже в хвалебном
смысле, в нем непроизвольно разгоралась жажда деятельности, и он в мгновение
ока менял эту деталь на новую. Старая же всегда оказывалась поврежденной, по
крайней мере, на острый взгляд Микки. Я, со своей стороны, не мог так
напряженно вглядываться и не находил никаких повреждений.
- Если бы вы могли их увидеть, - свысока поучал меня Микки, - машина
вообще больше не сдвинулась бы с места.