"В.М.Киселев. Месяц в Артеке" - читать интересную книгу автора

кремнистые дорожки. Вокруг все походило на феерию. Они залезали в
непроглядную пряно-колючую чащобу, выбирались на площадки с гирляндами
цветных лампочек. Скрытые кое-где в зарослях светильники подсвечивали зелень
ярко, словно декорацию. Матовые торшеры смягчали полутьму аллей до лунного
оттенка. Возникали причудливые здания, излучая сквозь деревья призрачный
полусвет. Море шумело за спиной все глуше. Она поражалась, как свободно
движется Наташа посреди сплошной путанки тропок и зарослей, цветочников и
камней, осыпей и плит, указателей и загородок, среди магнолий, пальм и
розариев. Пыхтела и повторяла про себя на все лады: "Неужели я в Артеке?",
"Разберусь ли я когда-нибудь в этих дебрях?" Наташа остановилась, обернулась
и сказала: - Дай чемодан. Передохни!
Они оставили шоссе, похожее на пандус. Несколько строений открылось
одновременно, светясь уступами на пологом склоне. Наружная колонна ближнего
корпуса легко несла на себе зигзаг лестницы. Над ее козырьком отсвечивал
медно-ажурный флюгер с узорчатой строкой: "Фиалка". Достопамятное место!
Вот мы и добрались, - произнесла Наташа, ничуть не задохнувшись. По
лестнице сновала ребятня с огненными язычками галстуков. "Вы почему не в
корпусе? Обрадовались, что меня нет? Спать, спать, спать!"
Они взошли на верх, десятая оказалась почти в конце веранды. Сменная
обувь горками громоздилась у дверей. Птичий гомон оборвался, и двадцать
зрачков уставились на них, стоило только появиться на пороге.
Ох, уж эти первые минуты общего знакомства! Молчаливая оценка
новоприбывшей. Неловкое освоение тумбочки и постели, муторная распаковка
чемодана... Лучезарный вечер! Потому что с Ольгой они тогда и подружились.
Блекловолосая девочка, чистя зубы, близоруко разглядывала себя в
зеркале возле умывальника. Они обменялись изучающими взглядами. Девочка
протянула осторожно и в то же время словно давняя знакомая:
- Ты приехала? Я тебя ждала и узнала: ты Надя Рушева. А меня зовут
Ольгой. Нам о твоем приезде сообщали. Я договорилась: если хочешь, моя
соседка, Ритка, поменяется с тобой местами, и наши кровати будут рядом...
Утро выдалось, как из присказки: мудренее вечера. Благодаря подруге
освоение "Фиалки" произошло быстро, весело. - Ты проснулась? - раздался
Ольгин шепот, когда она пошевелилась, а остальные еще мертвецки спали. - Я
не хочу продрыхнуть это утро. Давай удерем на крышу.
- Здесь наш солярий, - последовало разъяснение, когда они, полуодетые,
выбрались на плоскую кровлю, ежась от прохлады. - Какая красотища! - вот
именно, даже утром Ольга не хотела ни о чем расспрашивать, а только вытащила
ее к небу и тихонько воскликнула: "Какая красотища!" И тут же поправилась: -
Жирная красотища! - в этом сказалась вся Ольгина особенность.
Ночного путаного Артека как и не бывало. Узнавались пастельные оттенки
Крыма. Лучи над Аю-Дагом еще не намечались. Но палевое небо за горою все же
разгоралось. Силуэт медведя на утреннем восходе горбатился округло-резко.
Деревья, листья, решетки возвращали себе отчетливые очертания. Там и сям в
яснеющую синеву бескровно втыкались черными остриями кинжалы кипарисов.
Вдали и внизу пряталось море. По дымящей голубизне на месте горизонта
тянулась полоса тумана; прямолинейная, как у Рокуэлла Кента. Неподалеку, в
зеленой глубине листвы, белел углом нижний корпус.
- Это "Незабудка", - пояснила Ольга.
Именно потому, что ее ни о чем не спрашивали, она рассказала Ольге
многие подробности; раньше такой легкой доверительности за собой не