"Владимир Леонтьевич Киселев. Воры в доме (Роман) " - читать интересную книгу автора

Граф невозмутимо разбирал никелированную бензиновую печку. Ею
обогревали палатку. Части он протирал тряпкой и складывал на газету,
расстеленную на койке поверх верблюжьего одеяла.
- Холодно, - сказал доктор. Он мечтательно вздохнул, подергал себя за
усы и продолжал: - Литва, Литва. Я тоже родом из Литвы.
Снова вздохнул, на этот раз сочувственно, и спросил:
- Ваши предки владели там, кажется, большими имениями?
- Так, - равнодушно ответил граф.
При свете, проникавшем в палатку сквозь желтые целлулоидные окна,
лицо его казалось болезненным, утомленным.
Дембицкий снова повернулся к окну. "Только тот тобою дорожит, кто
тебя потерял", - хмыкнул он про себя. Ну и доктор! Графу нечего терять.
По-польски он знает только "проше пана". Родился и вырос в Англии. Туда
переехали его предки еще в 1749 году. Поссорились с королем Августом
Третьим, продали имения и бежали. Граф служил в английской армии,
дослужился до подполковника и вдруг перешел в Войско Польское. Патриот -
черт бы его взял. Знаем мы, что за патриот. Просто негласный наблюдатель.
Недаром целыми днями сидит в штабе, ничего не делает - ногти чистит.
Палатка стояла недалеко от склада - за окном прошел часовой в
короткой английской шинели, в английском плоском, как тарелка, стальном
шлеме, с английской винтовкой. "Недаром перешел к нам из английской армии
граф Глуховский", - поморщился поручик.
Офицеры старались познакомиться с графом поближе. Но это никому не
удавалось - на все вопросы он обыкновенно отвечал: "да", "нет". Только с
Дембицким изредка разговаривал - поручик хорошо изъяснялся по-французски.
Однажды граф предложил ему прогуляться. Шли не спеша. Граф, на этот раз
необыкновенно словоохотливый, рассказывал, что неподалеку от азиатского
городка, где стоит сейчас их часть, родился великий завоеватель
древности - Тамерлан. Здесь сохранились даже остатки Ак-Сарая - дворца
Тамерлана.
- О Тамерлане, как его называют на Западе, - сказал граф
Глуховский, - или Тимур Ленге, хромом Тимуре, сохранилась странная
легенда. Рассказывают, что этот человек, совершивший столько завоеваний,
кровопролитий и зверств, сидел однажды в своем шатре. И вдруг заметил на
кошме муравья. Тимур взял в руки палочку и протянул ее муравью так, что
тот взобрался на конец. Он дождался, пока муравей достигнет конца палочки,
а затем перевернул ее. Муравей снова полез вверх. Снова и снова Тимур
переворачивал свою палочку, и снова и снова карабкался по ней муравей. В
легенде спрашивается: у кого же было больше терпения - у муравья или у
Тимура?
Они направились к развалинам дворца Тамерлана. Голубые, как небо,
невиданной красоты изразцы кое-где выпали из облицовки высокой башни.
Глуховский извлек из грязного снега обломок изразца и стал обтирать его
своим тонким дорогим платком, разглядывая узор.
- Что вы делаете, граф? - удивился Дембицкий.
- Я коллекционер, - ответил Глуховский сухо. И добавил: - Впрочем,
сейчас это и в самом деле не нужно. - Он бросил в снег изразец, а за ним и
грязный скомканный платок.
За целлулоидным окном проехал всадник на маленьком ослике. В такт
шагу животного он размахивал остроносыми калошами, обутыми на босу ногу.