"Владимир Киселев. За гранью возможного (Повесть про войну) [B]" - читать интересную книгу автора

научился, а тужится. - И послал автоматную очередь в сторону, откуда
донесся голос.
Тут же над деревней занялся дружный автоматный и пулеметный хор. Пули
летели со всех сторон: трассирующие, похожие на ровные пунктирные строчки,
обычные пули, холодящие душу визгливым, пронзительным посвистом.
Как по команде стрельба прекратилась, и бойцы увидели ползущих на них
гитлеровцев, их было не меньше двух рот.
- Началось, - вздохнул кто-то.
От этого вздоха повеяло неприятным холодком.
- Только без паники... - подбодрил Синкевич. Он сломал мешавшую ему
смотреть ветку, поудобней устроился на своем месте. - Дотемна продержимся,
а там мы спасены... - сказал он.
Хотя сам пока не представлял, удастся ли продержаться столько
времени. Это был первый открытый бой, в котором он видел врага и враг
видел его. До сегодняшнего дня он избегал подобного боя. Этого требовало
прежде всего назначение группы - разведка и диверсия, и он неукоснительно
выполнял приказ.
"Надо выдержать первый натиск, - думал Синкевич, - потом люди
пообвыкнутся, легче будет..."
А каратели все ползли. Синкевичу бросилось в глаза, что делали они
это с неохотой. Ползущий следом офицер все время что-то зло выкрикивал
солдатам.
"Ну ничего, занимайтесь друг другом", - вновь подумал Синкевич,
стараясь не прозевать момента для открытия огня. Он понимал, как это важно
- открыть огонь раньше противника. Скомандовал:
- Приготовить гранаты! - И когда до первой цепи оставалось не больше
тридцати метров, кинул лимонку. Вслед за ним швырнули гранаты бойцы...
В облаке пыли Синкевич увидел поднявшегося офицера. Размахивая
пистолетом, он призывал солдат к штурму взгорка. И солдаты поднялись, но
прежде чем успели сделать несколько шагов, заработал "Дегтярев", трофейные
пулеметы, автоматы бойцов. Открыли огонь и каратели, но уже не столько для
того, чтобы расчистить себе дорогу, сколько для поднятия собственного
духа.
Дружный огонь бойцов заставил гитлеровцев повернуть вспять. Атака
захлебнулась.
- А-а-а, - радостно закричал Алексей Бойко, - тикаете!
Он встал и начал расстреливать убегающих фашистов.
- Берегись! - предупредил Синкевич.
Но поздно - вражеская пуля угодила Алексею в голову.
Еще несколько раз каратели пытались овладеть взгорком, и каждый раз
все больше и больше трупов оставляли на подступах. От ярости они
обезумели, но сделать что-нибудь с горсткой бойцов не могли.
Таяли патроны, их действительно могло не хватить до темноты. Совсем
худо становилось.
- Командир, а не попытаться ли прорваться? - сказал подползший к
Синкевичу Юхневич. - Не будем же мы ждать, когда каратели одолеют нас. У
меня есть план. Я и Чеслав отвлекаем огонь на себя, вы с остальными
бойцами прорываетесь к лесу.
Синкевич молча посмотрел на поляка.
Станислав предлагал спасение ценой жизни - своей и товарища.