"Ганс Гельмут Кирст. Фабрика офицеров (про войну)" - читать интересную книгу автора

богослужение - последнее, впрочем, имело то преимущество, что во время
него можно было хоть сидеть, и к тому же крыша над головой...
- Почему такая спешка? - поинтересовался капитан Федерс. - Может, за
это время появился еще один труп?
- Насколько мне известно, еще нет, - ответил обер-лейтенант Крафт,
протискиваясь вперед.
- Если и дальше так пойдет, - без тени смущения заявил своим соседям
капитан Федерс, - мы можем прикрыть военную школу и открыть погребальную
контору. С ответственной ограниченностью [в немецком языке существует
сокращение gmbH - "общество с ограниченной ответственностью" (торговое
предприятие и т.п.); Федерс сознательно переставляет местами два последних
слова этого выражения, несколько изменив их].
Но каким бы беспечным ни казался капитан Федерс, он, делая даже здесь
подобные замечания, все же говорил вполголоса, ибо неподалеку стоял
генерал.
Генерал-майор Модерзон стоял у изголовья отрытой могилы - большой,
выпрямившийся во весь рост, четко выделяющийся на фоне неба. Стоял
неподвижно, как изваяние.
Казалось, он никак не реагировал на происходящее. Он не бросил ни
одного взгляда на рвавшегося вперед обер-лейтенанта Крафта, не вслушивался
в замечания капитана Федерса. Он стоял так, словно позировал скульптору. И
увидеть его однажды где-нибудь в виде статуи было тайным желанием всех,
кто его знал.
Где бы ни появлялся генерал-майор Модерзон, он всегда становился
центром всеобщего внимания. Все краски в его присутствии бледнели, слова
утрачивали свой смысл. Небо и окружающий ландшафт становились только
фоном. Гроб у его ног, державшийся на досках над отрытой могилой, выглядел
не более чем реквизит. Группа стоявших справа от него офицеров, кучка
фенрихов слева, адъютант и командир административно-хозяйственной роты,
стоящие в двух шагах сзади, - все они свелись до положения более или менее
декоративных второстепенных персонажей. Весь пестрый блеск окружающего
великолепия служил только окаймлением, рамкой для портрета генерала,
удачно выполненного в холодноватых, стальных тонах. Генерал был
олицетворением истинного пруссака; во всяком случае, так считали многие.
Генерал владел искусством держаться высокомерно, вызывая к себе
уважение и почтительность. Казалось, ничто человеческое ему не
свойственно. Так, ему всегда было безразлично состояние погоды, но
состояние военной формы - никогда! И, даже несмотря на то что на кладбище
гулял ледяной ветер, он не поднимал воротника своей шинели. И никогда не
совал руки в карманы.
Он всегда во всем был образцом, и офицерам не оставалось ничего
другого, кроме как следовать его примеру. Они жестоко мерзли, потому что
стоял лютый холод. А этому ненужному представлению конца не было видно.
Но чем беспокойнее становились окружающие, чем больше надежды и
ожидания появлялось в их глазах при взгляде на генерала, тем жестче и
недоступнее становился он сам.
- Если я не ошибаюсь, - зашептал своим соседям капитан Федерс, - старик
затевает что-то в высшей степени необычное. В последнее время он держится
замкнуто, как несгораемый шкаф. Вопрос теперь только в одном: кто же его
вскроет?