"Анна Кирьянова. Охота Сорни-Най (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

снарядить настоящую экспедицию, из многих человек, с картографами,
географами, филологами и фольклористами...
А пока ему приходилось все делать самому, самому тратить свои скромные
сбережения и рассчитывать только на себя. Зато и слава первооткрывателя
достанется именно ему, никто не сможет оспорить у Глотова пальму первенства
в открытии древнего идола, сплошь состоящего из золота, или в составлении
новой обширной карты с указанием всех неисследованных ранее мест. Как плохи
и неподробны нынешние карты, Глотов убедился на собственном опыте, пару дней
проблуждав по лесу. Пришлось ему потом нанять двух вогулов-проводников,
отменно знавших местность и давших много ценных указаний и помощи. Однако
новая возникла закавыка: вогулы наотрез отказывались следовать в ту сторону,
куда так стремился попасть Фома Яковлевич. До поры великолепно выполнявшие
роль верных Вергилиев, трудолюбивые, кроткие, довольные донельзя той
малостью, что мог уделить им небогатый Глотов, проводники мгновенно
замкнулись в себе, и посуровели их плоские, доселе добродушные лица. Это
произошло сразу, как только путешественник откровенно рассказал о цели своей
одинокой экспедиции: что ищет он гору Девяти Мертвецов, о которой узнал от
других русских, бывавших здесь во время оно.
- Туда нельзя ходить, - строго сказал проводник постарше, Юрген. - Туда
только шаманы могут ходить, носить жертву.
Глотов принялся разубеждать своих проводников, настаивать на
христианской точке зрения, что истинно верующему человеку ничто повредить не
может, а шаманы - тьма и казнь для вогульского народа, но вогулы были
непреклонны. Наконец сошлись на том, что манси еще немного проводят
смельчака, укажут ему примерное направление пути. Останется идти где-то
около двенадцати часов, может, чуть больше. То есть ранним утром Юрген и
Халалей отправятся обратно в свое селение, до которого около трех суток
пути, а Глотов двинется дальше.
Глотов согласился, уговорил вогулов взять с собой тяжелый мешок с
продуктами, который ему одному был не нужен. Глотову вполне хватит того
запаса, что он несет на себе; да и ружье на что? С ружьем Фома Яковлевич
умел управляться просто отлично, ему ничего не стоило настрелять себе к
обеду и жирных куропаток, и тетеревов, и зайцев. Ощиплешь такую куропаточку
или рябчика, зажаришь на костре, и никаких тебе деликатесов не нужно. Разве
что добрый ломоть хлеба, без которого русскому человеку - никуда.
Вот с верным ружьецом, с мешком заплечным, на широких лыжах,
путешественник Фома Глотов отправится дальше, к той заветной горе Мертвецов,
где, возможно, таится сокровище.
Золотую Бабу Фома Яковлевич почему-то представлял себе как снежную
бабу: в виде трех комков золота, поставленных один на другой, как по
оттепели ставят ребятишки во дворах домов убогое подобие человека. И вот
этакая снежная баба стоит себе где-то в лесу у горы, ждет первооткрывателя
своей примитивной красы! А если и не удастся найти Бабу, то Глотов составит
отличную карту местности, очень четкий план с подробными указаниями и
пояснениями, так что его имя внесут золотыми буквами в почетную летопись
Географического общества.
Это неправда, что путешественниками движет одна только фанатичная
страсть к победе, к открытию; за нею часто стоят причины вполне человеческие
и понятные. Хочется им и славы, и достатка, и внимания к своей персоне, и
доброжелательного участия в своей судьбе власть имущих. Мечтал об этом и