"Паскаль Киньяр. Вилла "Амалия"" - читать интересную книгу автора

* * *

Анна Хидден говорила:
- В морских водах есть такое рассеянное, трепещущее мерцание, которое
словно поднимается из самой бездны. Оно никогда не достигает поверхности, а
только играет бликами под телами, между водорослями, в тени утесов Искьи.
Возможно, это порождение вулканов. Свет, который никак не похож на
солнечный, облекает тела пловцов.
С наступлением часа купанья она шла в свой номер переодеться,
накидывала на купальник гостиничный белый махровый халат, совала ноги в
молочно-белые гостиничные пластиковые шлепанцы.
И пробиралась к воде по скалам, как раз под своей лоджией.
Тропинки тут не было.
Ее маленькие пластиковые сандалии скользили на иглах, упавших с сосен.
Она вешала гостиничный халат на железный поручень, неизвестно для чего
вделанный в камень, и ныряла в море.

* * *

В одиночестве она спала все меньше и меньше. И поэтому читала по ночам.
Она попросила, чтобы ее номер убирали первым. Женщины, занимавшиеся уборкой,
наводили чистоту в ее комнате с самого утра. Она покидала отель с первыми
проблесками зари, между пятью и шестью часами. Слонялась по окрестностям в
своих серых джинсах и желтых кроссовках, в спокойствии и прохладе, в тенях,
удлинявшихся к концу ночи или к началу рассвета, покидала пределы курортного
городка, пробиралась по узким тропинкам, бродила по мокрой росистой траве,
по виноградникам, в оливковых рощах, в лесках, старалась заблудиться, любила
заблудиться, и нередко ей удавалось заблудиться. Жадно интересовалась тем,
что скрывали каменные стены, изгороди. Ничуть не жалела о своем парижском
доме, да, правду сказать, и о своем скромном импровизированном Гумпендорфе,
домике с плющом на Йонне, у Жоржа Роленже. Теперь для счастья ей достаточно
было совсем других вещей: капюшона желтого дождевика, закутка в комнате,
расщелины в скале - любого потайного угла. Достаточно было защитить свое
тело панцирем или стать незрячей. Найти жилище без двери, норку, чтобы
затаиться. Или небольшую лоджию, краешек балкона, где можно присесть и
подстеречь наступление дня. Она ходила и ходила в нарождавшемся рассвете. С
любопытством наблюдала за поведением людей на заре, за первыми их жестами,
которые определяли настрой предстоящего дня, ждала той минуты, когда
затеплится лампочка на потолке кухни, когда впустят в дом погулявшую собаку,
следила, как люди одеваются, передают друг другу расческу, резко отступают
назад, чтобы поймать неожиданный ракурс своего отражения в зеркале. Когда
солнце уже вставало, когда улицы и переулки заполнялись жизнью и суетой,
запахом табака, запахом кофе с молоком, запахом одеколона, она останавливала
микротакси, и оно с тарахтением и трубными гудками доставляло ее в
гостиницу. Там она заказывала себе грандиозный завтрак в столовой, под
белыми аркадами, увитыми диким виноградом с нераскрывшимися почками и
первыми, редкими еще листочками, липкими от молодого сока. Потом отдыхала у
бассейна, где курилась, то сильно, то слабо, теплая вулканическая вода. По
соседству, за два-три часа до появления русских, уже шумно ныряли немцы, так
что брызги летели во все стороны. Она дожидалась, когда бассейн освободится