"Паскаль Киньяр. Вилла "Амалия"" - читать интересную книгу автора

- До тех пор, пока луна не пойдет на убыль.
Узенькие доски сходней чуть подгнили, размякли, осклизли.
Ее жизнь? La mancanza.[3]
Сходни как-то странно раскачивались под ее туфлями.
Она села.
Сидя на мокрой деревянной скамейке, она позвонила Жоржу Роленже. Как
там Йонна, как ее Гумпендорф? В Бургундии все было в порядке. Зато из дома в
Шуази он пока еще не все вывез.
- А ты где сейчас?
- Загора - потрясающий город, - ответила она ему.
Подошел катер на подводных крыльях.
Иногда, летя по воде, бывает страшно соприкоснуться с ней, упасть в
нее, погибнуть в ее пучине.
Она вошла в салон. Села у окна. И внезапно испытала малознакомое
ощущение. Это был не испуг - чувство, от которого сердце бьется сильнее.
Это была тоска одиночества, куда более древняя, чем все остальные
чувства.
И это был... да, это был первозданный страх.
Она плыла от острова к острову, от одной отвесной скалы до другой, и ни
разу не оглянулась на Неаполь.
Долго колебалась в выборе между двумя прелестными гостиницами, одна в
Равелло, другая на небольшом острове Искья.
Наконец она решила поселиться в маленьком отеле флегрейского острова,
стоявшем рядом с castello,[4] - из-за того, что окна ее номера выходили
прямо на море.
А длинная, тихая лоджия не сообщалась с другими комнатами.
Стоило только распахнуть окно. Сначала в нем была видна бухта и остров
Прочида.
А дальше только небосклон, смыкавшийся на горизонте с водой.

* * *

Однажды ночью, когда ей не спалось, она встала и начала голышом делать
свою гимнастику (всякий раз, как ее одолевала бессонница, она долго, раз за
разом, повторяла одни и те же упражнения). Потом, устав, раздвинула головой
оконные занавеси и, перенеся центр тяжести на лоб, а лбом упершись в стекло,
залюбовалась ночной бухтой, этой чудесной бухтой, где сейчас было так мало
огней - почти как в древности.
И она испытала глухую радость.
Потом в ней проснулось и взыграло возбуждение, оно смело все остальные
чувства, затопило ее с головой и, наконец, сжало горло.
Ее тело затрепетало, взбудораженное бессонницей, бодрствованием среди
ночи.
Она накинула белый гостиничный халат. Раздвинула стеклянные двери,
вышла на лоджию над морем.
Было два часа ночи, потом три часа.
Внезапно на другом конце бухты забрезжила тоненькая полоска света. Над
Сорренто вставало солнце. Это начало дня было потрясающе красиво. Все утро,
до полудня, она шагала по дорожкам острова.
А в полдень позвонила Жоржу: