"Паскаль Киньяр. Все утра мира " - читать интересную книгу автора

палатах или в дощатой хижине на шелковице. Для меня существует нечто
большее, чем искусство, большее, чем пальцы и уши, большее, чем музыкальные
инвенции: это жизнь, исполненная страстного чувства.
- Это вы то ведете жизнь, исполненную страстного чувства? - в унисон
воскликнули Мадлен и Марен, удивленно взглянув на старого музыканта.
- Вы, сударь, нравитесь видимому королю. Мне же это никак не подходит.
Поверьте мне, я ищу понравиться, с помощью моих пальцев, тому, кого никто не
видит.
- Вы изъясняетесь загадками, месье. Боюсь, что никогда не уразумею, что
вы имеете в виду.
- Вот потому-то я и не захотел, чтобы вы сопровождали меня на моем
тернистом пути, на этой дороге, заросшей травою, усеянной каменьями. Я
принадлежу могилам. Вы же публикуете свои ловкие сочиненьица, щедро уснащая
их украденными у меня фиоритурами, и вам невдомек, что это не более, чем
восьмушки половинки на нотной бумаге!
Марен Маре вынул платок, чтобы стереть следы крови с губ. Внезапно он
нагнулся к своему учителю:
- Сударь, я хочу задать вам один вопрос.
- Да?
- Отчего вы сами не публикуете сочиненную вами музыку?
- О, дети мои, да разве я сочиняю?! Я в жизни своей ничего не придумал
сам. Я просто выражаю то, что дарят мне река, водяная ряска, дорожная
/.+k-l, букашки и гусеницы, вспоминая притом забытое имя, былые услады.
- Но разве в болотной ряске и гусеницах есть музыка?
- Когда я провожу смычком по струнам, я все равно, что рассекаю им мое
кровоточащее сердце. Мои занятия - всего лишь строгий уклад жизни, в которой
нет места безделью и пустым забавам. Я исполняю не музыку. Я исполняю мою
судьбу.

&
ГЛАВА 15


Настали смутные времен; с одной стороны были неспокойны Вольнодумцы, с
другой - пустились в бегство господа и Пор-Руайяль. Они давно уже
намеревались купит остров близ Америки и поселиться там, подобно пуританам,
преследуемым за свои убеждения. Господин де Сент-Коломб сохранил дружеские
связи с господином де Бюром. Господин Кустель утверждал, будто Уединившиеся
простирали свое смирение до того, что предпочли обращение самому
слову . На улице Сен-Доминик-д'Анфер дети также величали друг друга
и на . Временами один из этих господ присылал за Сент-Коломбом
карету, с просьбою играть на похоронах одного из них или же на Темных
мессах. В такие дни господин де Сент-Коломб невольно вспоминал свою супругу,
обстоятельства, предварившие ее кончину. В душе его по-прежнему жила любовь,
которую ничто не могло поколебать. И ему казалось, что он все так же остро
ощущает ту любовь, то одиночество, ту ночь, тот холод. Однажды, на святой
неделе, сопроводив игрою на виоле Темную мессу в часовне особняка госпожи де
Пон-Карре, он собрал ноты и приготовился уходить. Он сидел на соломенном
стуле в узком боковом проходе. Виола, убранная в чехол, стояла рядом с ним.
Органист и две монашки исполняли новую, незнакомую ему мелодию, которую он