"Паскаль Киньяр. Все утра мира " - читать интересную книгу автора

- Играйте!
- Ты только взгляни, Мадлен! - продолжал Марен.
- Играйте же! - взмолилась Туанетта. Но тут Сент-Коломб бросился к юноше
и вырвал инструмент у него из рук.
- Нет! - закричал Марен и вскочил с места, пытаясь отнять виолу. Однако
господин де Сент-Коломб уже не владел собою. Он метался по комнате,
` ', e(" o виолой в воздухе. Марен Маре бегал за ним, простирая руки к
своему инструменту, дабы помешать учителю совершить самое ужасное. Он
кричал: "Нет! Нет!". Мадлен, скованная ужасом, беспомощно теребила передник.
Туанетта же, встав со стула, бросилась к мужчинам.
Сент-Коломб подбежал к очагу, размахнулся и со всею силой ударил виолу о
каменную кладку. Зеркало над камином раскололось от сотрясения. Марен Маре
сжался в комок и завыл. Господин де Сент-Коломб швырнул обломки виолы на пол
и принялся топтать их своими ботфортами. Туанетта пыталась оттащить отца за
полы, зовя его по имени. Миг спустя все четверо смолкли. Теперь они стояли
неподвижно, пораженные случившимся и непонимающе глядя на обломки. Господин
де Сент-Коломб, смертельно побледнев, опустил голову на руки. Он пытался
исторгнуть свое всегдашнее горестное: "А-а-ах! А-а-ах!". Но ему не удавалось
перевести дыхание.
- Отец, отец! - твердила Туанетта с горькими слезами, гладя его по спине
и плечам.
Сент-Коломб пошевелил пальцами и выдавил наконец из груди короткий
возглас: "Ах!", словно тонущий человек в свой последний миг. Затем он вышел
прочь из залы. Марен Маре плакал в объятиях Мадлен, что стояла перед ним на
коленях, все еще дрожа от недавнего испуга. Господин де Сент-Коломб вернулся
с кошельком в руке. Развязав шнурок, он сосчитал золотые монеты, подошел к
Марену Маре бросил кошелек к его ногам и собрался было выйти. Марен Маре
вскочил и крикнул ему вслед:
- Сударь, вы могли хотя бы извинится за то, что совершили!
Господин де Сент-Коломб обернулся и с полным спокойствием ответил:
- Сударь, что такое инструмент?! Инструмент - это еще не музыка. Этих
денег вам хватит на покупку новой цирковой лошади, чтобы гарцевать перед
королем.
Мдлен рыдала, пряча лицо и рукав и пытаясь подняться с колен. Все ее
тело содрогалось от плача. Так она и стояла на коленях, в слезах, между
двумя мужчинами.
- Прислушайтесь, сударь, к рыданиям, что исторгает горе у моей дочери:
оно куда ближе к музыке, нежели ваши гаммы. Покиньте навсегда здешние места,
сударь, вы родились фигляром. Вы сможете ловко жонглировать тарелками, вы
никогда не потеряете равновесия на канате, но как музыкант вы полное
ничтожество. По размеру дарования вас можно сравнить разве что со сливою или
даже с жуком. Отправляйтесь же играть в Версаль, а еще лучше на Новый мост,
где прохожие будут вам швырять монетки на выпивку.
И господин де Сент-Коломб покинул залу, с грохотом захлопнув за собой
дверь. Господин Маре тоже бросился за порог, во двор, чтобы уйти. Двери
хлопали одна за другою.
Мадлен поспешила следом за юношей, догнала его уже за воротами. Дождь
кончился. Девушка положила руки на плечи Марену. Тот плакал.
- Я сама обучу вас всему, что преподал мне отец, - сказала она.
- Ваш отец - злобный безумец! - вскричал юноша.