"Стивен Кинг. Теория домашних любимцев: постулат Л.Т." - читать интересную книгу автора

жену, а записку на дверце холодильника, начинающуюся словами: "Дорогой
Джон..."


Как я и говорил, он часто рассказывал эту историю, а однажды вечером,
когда пришел ко мне домой на обед, рассказал моей жене и ее сестре. Моя жена
пригласила Холли, которая развелась два года тому назад, чтобы обеспечить
баланс между мальчиками и девочками. Я уверен, что причина именно в этом,
потому что Рослин никогда не жаловала Л.Т. Девитта. Большинству людей он
нравился, большинство людей относилось к нему, как руки относятся к теплой
воде, но Рослин отличалась от большинства. Не понравилась ей и история о
записке на дверце холодильника и домашних животных... я мог сказать, что не
понравилась, хотя она и смеялась, где следовало. Холли... черт, не знаю. Я
никогда не мог сказать, о чем думает эта женщина. Главным образом, сидит,
сложив руки на коленях, и улыбается, как Мона Лиза. За тот раз вина лежала
на мне, признаю. Л.Т. не хотел рассказывать эту историю, но я его все время
подзуживал, потому что за столом повисла тишина, нарушаемая только стуком
столовых приборов да звяканьем бокалов, и я буквально ощущал на себе идущие
от моей жены волны неприязни к Л.Т. А если уж Л.Т. чувствовал нелюбовь Джек
расселл терьера, отношение моей жены не могло составить для него тайны. Я
так, во всяком случае, полагал.
Вот он и рассказал, в основном, чтобы доставить мне удовольствие, и в
нужных местах закатывал глаза, словно говоря: "Господи, она обвела меня
вокруг пальца, не так ли?" - и моя жена смеялась, где от нее ждали смеха,
только смех этот был таким же фальшивым, как деньги в "Монополии", а Холли
улыбалась улыбкой Моны Лизы и не поднимала глаз. В остальном обед прошел
нормально, потом Л.Т. поблагодарил Рослин за "ну очень вкусную еду", а
Рослин сказала, что он заходил в любое время, потому что ей и мне приятна
такая компания. Она, конечно лгала, но я сомневаюсь, чтобы хоть за одним
обедом в истории человечества обошлось без лжи. В общем, все шло хорошо, во
всяком случае, до того момента, как я повез его домой и Л.Т. заговорил о
том, что через неделю или около того исполнится год, как Красотка-Лулу ушла
от него, то есть наступит четвертая годовщина их свадьбы, не круглая еще
дата, но все-таки. Потом сказал, что мать Красотки-Лулу, в доме которой она
так и не появилась, собирается поставить дочери памятник на кладбище.
"Миссис Симмс говорит, что мы должны считать ее мертвой", - и после этих
слов Л.Т. разрыдался. Меня это настолько поразило, что я едва не съехал в
кювет.
Он так рыдал, что я, после того, как пришел в себя и выровнял
автомобиль, подумал, что его хватит удар или лопнет какая-нибудь артерия.
Его мотало из стороны в сторону, он лупил ладонями, хорошо, что не кулаками,
по приборному щитку. Словно внутри развязался какой-то узел. Наконец, я
свернул на обочину, начал похлопывать его по плечу, успокаивать. Сквозь
рубашку чувствовал, какая горячая у него кожа, в нем словно пылал жаркий
костер.
- Успокойся, Эл-ти. Не надо так убиваться, - говорил я.
- Мне так ее недостает, - говорил он всхлипывая, сквозь слезы, и я с
трудом разбирал слова. - Чертовски недостает. Я возвращаюсь домой, а там нет
никого, кроме кошки, которая плачет и плачет, и скоро я тоже начинаю
плакать, пока наполняю миску тем дерьмом, которое она ест.