"Валери Кинг. Капризная вдова" - читать интересную книгу автора

что он такой же, как Фредерик! Надо попросить прощения!
- Послушайте, Брэндиш, сегодня днем я не хотела вас обидеть! Все
произошло так неожиданно, что я очень расстроилась и потеряла самообладание.
Простите, если мои слова вас обидели, но, надеюсь, вы понимаете, что я была
слишком молода, когда вышла за Фредерика, а умер он всего через два месяца
после свадьбы. Его смерть роковым образом повлияла на мою судьбу, и в этих
обстоятельствах ваше поведение показалось мне предосудительным. Это,
конечно, не извиняет моей несдержанности и резкости, поэтому я прошу у вас
прощения.
Брэндиш не сразу нашелся, что ответить.
- Я сам виноват, - помолчав, сказал он негромко. - Я так ужасно себя
вел, что вам нет нужды просить прощения. Извиниться следует мне. Знайте,
Генриетта, что я очень сожалею обо всем, что в запальчивости наговорил о
вашем муже. Не понимаю, какая муха меня укусила. Мне ли клеймить его пороки?
Я и сам далеко не святой! Господи, вспоминая сегодня тот наш разговор, я
почувствовал себя последним лицемером, более того, я ужаснулся, поняв, что
начал вести себя, как тетя Маргарет, чьим ханжеством всегда возмущался!
Признаюсь, - продолжал он, - что, собираясь в Раскидистые Дубы, я надеялся и
на встречу с вами - хотел извиниться, прежде чем покину эти места. Сегодня
днем в Бродхорн-холле я имел случай убедиться, как несправедлива моя тетка к
вам и вашей матери. Вы совершенно не виноваты в самоубийстве Фредерика и к
его привычкам, которые, собственно, и стали причиной его печального конца,
не имеете никакого отношения. Я считаю величайшей несправедливостью, что в
нашем обществе вы, ваша семья и подобные вам женщины до конца своих дней
обречены нести бремя чужой вины. Поэтому я хочу извиниться перед вами не
только за себя, но и за свою тетку.
Потрясенная и обрадованная, Генриетта молчала, не отрывая глаз от
носков своих полусапожек. Она не ожидала встретить такое понимание в
человеке, которого считала легкомысленным и для которого главное в жизни -
погоня за удовольствиями.
Она поблагодарила Брэндиша за добрые слова и попросила свернуть на
запад. Конюшня и ферма находились довольно далеко от господского дома, но их
освещенные окна можно было увидеть ярдов за двести. Когда двуколка подъехала
к конюшне, Брэндиш накрыл руку молодой женщины своей рукой.
- В сегодняшней истории есть только одно, о чем я не жалею, - сказал он
с улыбкой, от которой его лицо, освещенное тусклым светом фонаря, приобрело
добродушно-лукавое выражение.
Сердце Генриетты снова сладко заныло. С буйной гривой черных волос,
развевавшейся на ветру, он был так красив.
- Пожалуйста, молчите! - воскликнула она, угадав, что он имеет в
виду. - Забудьте обо всем, что случилось сегодня в овраге!
- Ни за что! - поспешно ответил он. - И потом, разве это не ваши слова,
что воспоминание о том поцелуе будет преследовать меня даже во сне?
- Я сказала глупость!
- Ничуть! Вы произнесли пророческие слова!
- Брэндиш, - в отчаянии воскликнула Генриетта, - вы самый отчаянный,
самый безнадежный авантюрист из всех, кого я встречала! Вы ведь уезжаете
утром, почему бы нам не расстаться друзьями?
Остановив двуколку в нескольких ярдах от входа в конюшню, он обнял
молодую женщину за талию и сказал: