"Валери Кинг. Плененные сердца " - читать интересную книгу автора

нашими прошлыми недоразумениями, - так она пожаловалась, что у нее
воспаление легких. Ну можно ли придумать что-нибудь более нелепое! А кроме
того... - Она внезапно остановилась и вырвала свою руку у Психеи. - Ах ты
дрянная девчонка! С каких это пор ты оказалась на моей стороне против
Охотницы? Ты что это задумала? Хотя я догадываюсь. Ты пыталась отвлечь мое
внимание от Брэндрейта, и тебе это почти удалось, но только почти!
Она с ликующим возгласом извлекла из воздуха второй флакон. С улыбкой,
одним легким движением кисти отвернула пробку и, как на крыльях, вплыла в
дом сквозь кирпичную стену.
- Прошу вас, не надо! - умоляла, следуя за ней, Психея. - Подумайте!
Ведь в доме полно других женщин. Что, если Брэндрейт влюбится в Аннабеллу
или, избави нас небо от такой напасти, в леди Эль!
Но Афродита только усмехнулась:
- Не имеет значения! В кого бы ни влюбился наш надменный маркиз, лишь
бы только он влюбился.
Брэндрейт по-прежнему стоял в гостиной у камина. Опершись на каминную
доску, он шевелил в огне поленья и бормотал:
- Вот проклятое создание. Она просто моя Немезида.
- Разве Немезида здесь? - спросила встревоженная Афродита. - Она
последнее время на меня очень сердита.
- Разумеется, нет. Я уверена, что Брэндрейт выразился метафорически.
- Слава небесам! - воскликнула Афродита и понюхала крепко сжимаемый ею
в руке флакончик. Она подошла ближе, приготовившись смочить эликсиром лоб
маркиза, но Психея, ухватив ее за локоть, дернула его изо всей силы, надеясь
помешать осуществить ее намерение. Из попытки ее, однако, вышло нечто совсем
противоположное: флакончик упал на кирпичи камина и разбился вдребезги,
щедро оросив черные шелковые башмаки маркиза. - О небо, что ты натворила! -
Афродита отступила назад, прижимая руки к груди. - Я даже предвидеть не
могу, что теперь случится. Одной капли из моего флакона достаточно, чтобы
поразить любовью сердце смертного, но что же будет, если вылился целый
флакон?
Психея застыла на месте, глядя на внезапно изменившееся лицо
Брэндрейта. Маркиз уронил кочергу и выпрямился, расправив плечи и стараясь
перевести дух. На лице его выразилось страдание. Он пошатнулся и чуть было
не упал. Но, к удивлению Психеи, все-таки удержался на ногах и прошептал:
- Эвелина, моя любимая, каким я был глупцом.
- Он произнес ее имя, - проговорила Афродита, приложив пальцы к
губам. - Ему достаточно было произнести ее имя, чтобы влюбиться! Ему не
нужно было даже ее видеть перед собой! Ах, мое искусство еще выше, чем я
предполагала. Интересно, что бы вышло, если бы я вылила столько эликсира в
сандалии Адониса!
Расстроенная всем случившимся, Психея не смогла удержаться.
- Он бы, наверное, произнес имя Персефоны, - ехидно заявила она, зная о
давнем соперничестве богинь за этого прекрасного собой смертного.
Афродита устремила на нее разгневанный взгляд:
- Ты осмелилась сказать такое мне! Мне!
Это ее последнее восклицание, казалось, сотрясло воздух в гостиной.
- Простите, я забылась,- кротко повинилась Психея. - Я не должна была
проявлять такое жестокосердие, но я очень сердита. Посмотрите только, что вы
наделали!