"Фрэнсис Кинг. Мегатерион " - читать интересную книгу автора (Кинг Фрэнсис)

6 ЭЛЕВСИНCКИЕ РИТУАЛЫ

После возвращения из Алжира Кроули и Нойберг развернули деятельность по подготовке третьего номера «Равноденствия» к публикации в грядущем марте. Они планировали сделать его наиболее важным изданием из выпущенных до той поры, раскрывающим самые главные секреты ритуалов Золотой Зари, в особенности, посвящения Младшего Адепта для широкой публики. Мэтерс, предупрежденный благодаря предварительному объявлению о готовящемся выпуске и его содержании, наскреб достаточно средств, чтобы обратиться с письменным заявлением в суд и потребовать судебного запрета и приостановления публикации на основании того, что ему принадлежали авторские права на данный ритуал. Согласие на временный запрет было получено и по апелляции к судье, мистеру Бакхиллу, этот запрет перешел в категорию постоянных. Кроули был в ярости; тот факт, что Бакхилл являлся одним из ведущих франкмасонов, казался больше чем простым совпадением. Исходя из этого, Кроули страстно доказывал, дескать, судья принял решение на основании того, что все тайные ритуалы должны оставаться тайными навеки. Кроули подал заявление на рассмотрение своего дела в апелляционном суде, освятив должным образом талисман, «чтобы заслужить благосклонность судьи», — и выиграл его, «Равноденствие» вышло с опозданием, но зато без купюр.

После публикации журнала Кроули, одна из его любовниц, полукровка маори, скрипачка по имена Лейла Уодделл, Нойберг и несколько других людей, отчасти заинтересованных в оккультном, присоединились к домашней вечеринке в дорсетском доме капитана 3 ранга Марстона, ранее действующего офицера королевского Военно-Морского Флота. Марстон был одним из самых эксцентричных друзей Кроули, его особый интерес заключался в прослушивании ритмов тамтама и изучении их предположительных воздействий на эмоции слушателей. Он заявлял, например, что проводил некоторые «классические и убедительные» эксперименты по воздействию тамтама на психологию замужних английских женщин. Сначала оно было весьма продуктивным, благодаря смутному интересу, мало-помалу принимавшему сексуальную форму, и, в конце концов, приводящему к «бесстыдной мастурбации или непристойным заигрываниям».

Ритуальная магия также присутствовала среди интересов капитана Марстона и, с его согласия, было решено попытаться вызвать Бартзабеля, духа Марса, с помощью ритуала, написанного Кроули.[55] Нойберг должен был сидеть в треугольнике и, с помощью остальных, убедить Бартзабеля овладеть его телом и использовать его рот для пророчеств и ответов на вопросы. Ритуал, во время которого Нойберг импровизировал с танцем, намереваясь завлечь дух в свое тело, был надлежащим образом исполнен. Бартзабель овладел телом Нойберга и приступил к ответу на вопросы. Капитан Марстон был по-прежнему преисполнен воинственных настроений и заинтересован в военных делах, так что спросил Нойберга-Бартзабеля относительно возможности развязывания войны в Европе. Нойберг ответил, что в течение пяти лет в Европе случится два конфликта; центром первого станет Турция, а второго — Германская Империя. Конечным результатом этих войн будет разрушение Турецкой и Германских империй. Довольно любопытно, что оба этих пророчества обернулись явью; Балканская война 1912 года и Мировая война 1914-18 уничтожили обе империи, чью гибель предвидел Бартзабель.

Аудитория, присутствовавшая при ритуале, нашла, что танец Нойберга, сопровождавшийся игрой Лейлы Уодделл на скрипке, обеспечил мощный стимул для их пресыщенных художественных и эмоциональных вкусов. Родилось предложение давать полу-публичные представления, за присутствие на которых аудитория будет платить солидную сумму, чтобы увидеть Нойберга, Уодделл и, возможно, некоторых других, призывающих богов? Кроули воспринял эту идею с энтузиазмом и подготовил семь ритуалов.[56] Каждый из них включал в себя Нойберга, «вытанцовывающего» определенного бога, тогда как Лейла Уодделл играла, а Кроули декламировал пояснительную поэзию — по большей части его собственные вирши, но с добавлением определенного количества стихов Суинберна.

В начале лета были подготовлены костюмы, проведены репетиции, и проданы билеты на ритуалы, которые должны были проводиться на лондонской квартире Кроули, 124 Виктория Стрит. Премьера состоялась в августе 1910 года и, как оказалось, привлекла большую восприимчивую и благодарную аудиторию; до некоторой степени ее благосклонность могла определяться «круговой чашей», предоставленной зрителям перед каждой из церемоний. Чаша содержала фруктовые соки, алкоголь, «алкалоиды опиума» — предположительно, морфий или, что более вероятно, героин — и вещества, на которое Кроули ссылался, как на «эликсир, представленный мною Европе». Последнее было, вероятно, настоем-вытяжкой из мескалиновых бутонов, с которыми Кроули впервые познакомился в Мексике. Само варево было неприятным на вкус и характеризовалось одним из членов аудитории, как нечто, напоминающее гнилые яблоки.

Этель Арчер, молодая поэтесса, чьи стихи были опубликованы в «Равноденствии», оставила описание того, как ритуалы затронули ее психику и воздействовали на нее, молодую женщину, имевшую лишь очень смутный интерес к оккультному. По прибытии на квартиру Кроули Этель и ее мужа провели в гостиную, погруженную в полумрак; тяжелые занавески были опущены, чтобы сдержать лучи палящего солнца, а единственным источником освещения была раскачивающаяся серебряная лампа. Они, как и остальные члены потенциальной аудитории, расселись на диванных подушках, разбросанных по окружности этой комнаты, в которой не было обычной мебели. Нойберг протянул им «круговую чашу», затем они потеряли его из виду, и функции стюарда стал исполнять друг Кроули, доктор Э.Т. Дженсен. Когда они увидели Нойберга в следующий раз, он был одет в белое одеяние Послушника АА и танцевал дикий непринужденный танец, что-то наподобие тануры кружащегося дервиша, под музыку Лейлы Уодделл. Между тем Кроули декламировал поэзию. Танец достиг своей высшей точки — нисхождения бога — и Нойберг отключился на полу, где пролежал без сознания несколько минут. Эффект, оказанный на аудиторию, заключался в том, чтобы заставить ее чувствовать себя «навеселе и оживленной»; в случае Этель Арчер и ее мужа это ощущение сохранялось неделю или около того. Достаточно интересно, что они приписывали это состояние скорее выпитому ими напитку, нежели магическому воздействию церемонии.

Некоторые представители прессы также были приглашены на церемонии, и на удивление восторженная рецензия на них — кто-то может заподозрить, что она была написана другом Кроули — появилась в «Sketch» 28 августа 1910 года. Эта рецензия давала довольно полный отчет о том, что происходило на этом мероприятии:

Довольные реакцией прессы и своей аудитории, Кроули и Нойберг решили дать еще более публичное представление. С этой целью они взяли еще одну танцовщицу, молодую девушку из Королевской Академии Драматического Искусства по имени Джоан Хейес, и сняли Какстон Холл на семь следующих друг за другом вечеров по средам в октябре и ноябре. Входная плата составляла 5 гиней за весь цикл представлений. На этот раз пресса была менее благосклонна, и любопытная скандальная газетенка под названием «Looking Glass» выпустила неприятный репортаж, приведший к судебному разбирательству, в ходе которого добрый ушат грязи был вылит на создавшуюся репутацию Кроули.

Статья продолжилась предположением, что в полутьме имела место некая сексуальная ненормальность, и были сделаны мрачные намеки относительно значения безобидной фотографии ритуала, показывающей Лейлу Уодделл, склонившуюся на грудь Кроули. В грядущих выпусках было обещано еще больше разоблачений и скандальных откровений. Последовали две газетные атаки, и стало ясно, что, по крайней мере, некоторая информация исходит от МакГрегора Мэтерса. Так, например, в одной из публикаций было сказано, что Кроули живет «с жульнически прикидывающимся буддистским монахом Алланом Беннеттом» — Беннетт к тому времени стал буддистским монахом в Бирме, посетил Англию, дабы распространять доктрины своей веры и в результате добился определенной известности — и что эти двое вовлечены в «неприличные развращенные и безнравственные отношения». Было также упоминание Д.С.Джонса, с намеком, что он, счастливо женатый человек с несколькими детьми, участвовал в гомосексуальных контактах с Кроули и Беннеттом.

Капитан Фуллер, тогда все еще преданный почитатель Кроули, убеждал его подать судебный иск и начать процесс в диффамации — у состоящего на службе офицера могли начаться серьезные проблемы, если он станет известен как близкий друг оккультиста, вовлеченного в «неприличные развращенные и безнравственные отношения». Кроули, к огромному раздражению Фуллера, отказался предпринимать какие-либо действия, сказав, что верит в доктрину непротивления злу. Джонс, однако, решил бороться и подал судебный диск, заявив, что использованные в публикации слова были клеветническими в своем подтексте, будто бы он являлся гомосексуалистом, и потребовал значительную сумму в качестве возмещения морального ущерба. Аргументы «Looking Glass» состояли в том, что слова, употребленные репортером, не подразумевали того смысла, который в них вкладывал Джонс, и что в статье определенно не делалось никаких заявлений, будто Джонс был гомосексуалистом, да и в любом случае каждый человек, так близко ассоциируемый с Кроули, не имеет стоящей потери репутации. Последнее заявление защиты обратило разбирательство, проходившее в апреле 1911 года, в нечто очень похожее на процесс над моральными устоями Кроули, даже несмотря на то, что он не был формально привлечен в качестве свидетеля. Мэтерс и его сторонники появились, чтобы дать свидетельские показания относительно порочности и развращенности Кроули. Так, например, доктор Берридж, врач-гомеопат, посвященный Золотой Зари возглавлявший Лондонский храм, будучи лоялен к Мэтерсу, дал свидетельские показания, приведенные в репортаже одной из газет:

Такого рода заявления причинили значительный вред репутации самого Кроули и Джонса, как его близкого друга. В равной степени вызывающими порицание оказались некоторые латинские маргинальные заметки, опубликованные в издании эссе Кроули 1906 года «Ambrosii Magi Hortus Rosarum». Представленные в суде, они читались так: «Pater Iubet Scientiam Scribe», «Culpa Urbium Nota Terrae Femina Rapta Inspirate Gaudium», «Adest Rosa Secreta Eros», «Quild Umbratur In Mari». Заглавные буквы этих латинских выражений образовывали слова, которые, хоть и вряд ли способны в наши дни кого-то сильно шокировать, были все же расценены судьей и присяжными, слушавшими дело по судебному иску Джонса, как особенно непристойные. Кроули делал вид, что слова, образованные этими латинскими буквами, появились в результате случайного совпадения, и указал на то, что Скраттон — фамилия судьи, была анаграммой выражения «cunts rot»;[57] но кажется почти невероятным, чтобы кого-либо, за исключением самого Кроули, впечатлил этот аргумент.

Наконец, присяжные вынесли вердикт, решив, что использованные в публикации слова на самом деле означают, что Джонс был вовлечен в гомосексуальные контакты. Такой вывод, сделанный в ущерб интересам исковой стороны вызвал медленное снижение темпов вербовки новых членов в АА — некоторые оккультисты были весьма озабочены тем, чтобы их не обесчестили и не заклеймили тем же клеймом, что и Кроули — и уходом капитана Фуллера, не только покинувшего орден Кроули, но и разорвавшего дружеские отношения с его лидером. Пятьдесят лет спустя Фуллер заявил, что поступил так в знак протеста против решения Кроули «бросить на произвол судьбы Джонса, не явившись в зал заседаний в качестве свидетеля». Это объяснение кажется неправдоподобным, поскольку в случае если бы Кроули стал свидетелем, адвокат, представляющий «Looking Glass» мог устроить перекрестный допрос по обсуждению его частной жизни, и уж совсем невероятно, что его ответы могли принести Джонсу что-то, кроме вреда. В целом, отчет Кроули об уходе Фуллера кажется наиболее соответствующим действительности. Согласно ему Фуллер чувствовал, что как его репутация, так и военная карьера могут пострадать, если он останется публично связанным с АА, а потому предложил оставаться в ордене до тех пор, пока его членство является тайной, и пока Кроули не упоминает его имени. После отказа последнего согласиться с этим любопытным, но по-человечески понятным предложением, Фуллер бросил АА, Кроули и сами занятия магией.

Шесть месяцев спустя после судебного процесса Кроули познакомился с Мэри` д`Эсте Стурджес, полу-ирландкой, полу-итальянкой, ставшей его спутницей и партнером в новом оккультном приключении.