"Фрэнсис Кинг. Мегатерион " - читать интересную книгу автора (Кинг Фрэнсис)

12 ЛИА ХИРЦИГ

В самом начале 1918 года, прямо перед своим магическим уединением на острове Эзопа, Кроули провел, при содействии медиума-спирита по фамилии Кристиансен, лекцию по оккультизму. Он не заботился слишком сильно об аудитории, отметив в своих «Откровениях», что единственная персона, обладавшая схожестью с человеческим существом, как он далеко не галантно описал, была «пожилая леди, накрашенная так, что походила на обложку популярного журнала». «Пожилой леди», которая на самом деле не была особенно старой, оказалась швейцарка немецкого происхождения по имени Альма Хирциг, ставшая впоследствии Верховной Жрицей любовного культа, возглавляемого Пьером Бернардом («Оом Всемогущий»). После встречи Кроули поболтал с ней какое-то время, и к своему удовлетворению обнаружил, что она была близким другом Гереварда Каррингтона, исследователя спиритуализма, которого он довольно хорошо знал. Впоследствии Кроули дважды или трижды случайно сталкивался с Альмой, и каждый раз имел с ней краткий разговор.

Весной 1918 года Альма Хирциг в сопровождении своей младшей сестры Лиа неожиданно постучала к нему в дверь, чему Кроули был весьма удивлен. Занятый «важной дискуссией» с одной пожилой, но активной немкой — вероятно, это означало, что он занимался с ней любовью — Кроули не мог пригласить своих нежданных посетителей в свою личную студию, но коротко переговорил с ними в самой дальней комнате. Он был сразу же поражен физической привлекательностью и личным магнетизмом молодой сестры Альмы — она была худощавой, с блестящими глазами и клиновидным лицом и «излучала неописуемую сладость». Кроули нашел это сочетание всеподавляюще привлекательным и принялся целовать ее. Она ответила с равной страстью, и парочка продолжила целоваться, лишь периодчески прерываясь на разговор с Альмой, пока женщинам не пришло время уходить.

В то время эта странная интерлюдия ни к чему не привела, но в начале января 1919-го сестры снова зашли к Кроули, чтобы спросить совета относительно поиска апартаментов в Гринвич Виллидж — Лиа по профессии была учительницей, посещала лекции по юриспруденции в свободное время и хотела жить рядом с университетом. Пока Кроули говорил со своими посетительницами, восхищавшимися его живописью — недавно он взялся за картину маслом и уже расценивал себя как «старого мастера» — он мимоходом раздел Лию, исследовал ее тело и предложил, что та приходила позировать ему.

Наконец, женщины ушли, но 11 января Лиа снова явилась к Кроули с мнимой целью позировать ему для картины. Он снова раздел ее, но в этот раз уже занимался с ней любовью. После Кроули спросил ее: «Как я должен тебя нарисовать?» «Нарисуй меня как мертвую душу», — ответила она. Кроули лишь сделал грубый набросок; он впервые пытался нарисовать человеческое тело, но не был удовлетворен получившимся результатом.

После того, как Лиа ушла, Кроули не смог заснуть. Рисование Лиа переполнило его мысли, и он чувствовал, что не сможет найти покоя, пока что-то не сделает с этим рисунком. Поднявшись снова, он изучил его и решил, что если повернет его так, чтобы тело Лиа пришло в вертикальное положение вместо горизонтального, то это может означать нечто. Он рисовал всю ночь и, наконец, создал портрет Лиа как «Королевы Мертвых Душ». Картина была триптихом. В центральной части стояла Лиа, ее лицо было трупно-зеленым, тело же — мертвенно-бледным с серо-голубыми тенями; со стороны левой руки была изображена чувственная толстая негритянка с попугаем на плече, ее взор был с обожанием устремлен на Лиа, тогда как в правой части была изображена коленопреклоненная женщина в агонии, с волосами, ниспадающими на бедра. Всюду вдоль основы картины он нарисовал ряды уродливых голов. Все, кто видел эту работу, как утверждал Кроули, считали ее проявлением художественного гения.

Днем, последовавшим за той ночью, когда Кроули рисовал ее, Лиа появилась снова. Кроули попросил ее быть его Багряной Блудницей, земной инкарнацией Бабалон, его компаньонкой в практике магии и в провозглашении учений «Книги Закона». Она с удовольствием согласилась; вне всякого сомнения, перспектива эта была более приятной и волнующей, нежели оставаться школьной учительницей в Нью-Йорке. Кроули немедленно посвятил ее в новый статус; окружив ее защитным магическим кругом, исполнил Малый Изгоняющий Ритуал Пентаграммы Золотой Зари, заставив ее дать клятву Багряной Блудницы и, наконец, нарисовав Знак Зверя — крест внутри круга — между ее грудями.[101]

Его Багряная Блудница съехалась с ним, и тогда Кроули нашел свое жилье слишком ограниченным в размерах, и к величайшему облегчению двух леди-южанок, живших под ним, переехал в новую студию по адресу 63 Вашингтон Сквеа Саут. Здесь его вскоре после переезда проинтервьюировал репортер из «Evening World». Журналист был впечатлен роскошью этой студии — было бы интересно знать, на какие средства стала возможной такая роскошь — и поражен картинами и рисунками Кроули. Он написал: «Стены этой студии покрыты самым безумным водоворотом диких и несвязанных между собой цветов, когда-либо виденных под одной крышей. Они выглядят, как столкновение между скандинавским закатом и рисуй-как-ты-желаешь экспонатом Независимой Ассоциации Художников». Производимый эффект необуздан, он сбивает с толку — но не огорчает, особенно после того, как человек к нему приспосабливается. Мистер Кроули помог мне приспособиться, подлив коньяка…»[102]

Кроули провел большую часть лета 1919 года в очередном магическом уединении в сельской местности; Лиа не поехала с ним, предположительно, она оставалась в их Нью-Йоркской студии. Это уединение вышло не столь удовлетворительным, как то, что имело место на острове Эзопа годом ранее; Кроули пришел к заключению, что магический поток, поддерживавший и питавший его в течение пяти лет, проведенных в Америке, истощился и что пришло время вернуться в Европу, оставив позади себя след из непринятых чеков.

Между тем, Лиа предприняла путешествие в Швейцарию с одной из своих сестер. Кроули планировал встретить ее там, но по какой-то необъяснимой причине вместо этого телеграфировал ей, чтобы она присоединилась к нему в Париже. Здесь, 11 января 1920 года, они поклялись основать «Аббатство Телема», чтобы образовать смешанную — и, разумеется, сексуально свободную — монашескую общину, чьи братья и сестры будут практиковать магию и распространять доктрины «Книги Закона».

Во время своего путешествия в Европу через Атлантику, Лиа подружилась с Нинетт Шумвэй, француженкой, вышедшей замуж за американца. Этот человек погиб в автомобильной катастрофе и Нинетт, оставшаяся с двухлетним сыном, искала работу в качестве няни-гувернантки. Лиа была к тому времени несколько месяцев как беременна от Кроули и нуждалась в ком-то, кто мог бы присматривать за ней. «Почему бы, — спросил Кроули, — не предложить Нинетт присоединиться к нам?» Предложение было сделано, и очень скоро Нинетт стала, как и Лиа, любовницей Кроули. Она мучительно и ожесточенно ревновала к Лиа и не могла понять, как любовь Кроули к ней не уменьшает его привязанность к Лиа. В конце февраля 1920 года у Лиа родилась дочь. Ей было дано формальное имя Анне Лиа, однако девочку прозвали Пупи. Вскоре после этого забеременела уже Нинетт.

1 Марта 1920 года Кроули проконсультировался с китайской гадательной книгой «И Цзин»,[103] спросив ее, где он и Лиа должны основать свое Аббатство Телема, их «Колледж Святого Духа». После получения неблагоприятных ответов на ряд предположений книга дала «счастливую гексаграмму», когда Кроули спросил ее о целесообразности отъезда в деревню Чефалу на Сицилии. Кроули немедленно начал приготовления к переезду туда. Лиа покинула госпиталь с дочерью 8 марта, и Кроули устроил так, чтобы она осталась на короткое время в Лондоне, пока он и Нинетт отправятся в Чефалу через Неаполь. Они прибыли в Неаполь 27 марта и исполнили акт сексуальной магии per vas nefandum[104] с целью «удачного и быстрого прибытия в Чефалу».

Цель этой магической операции была достигнута; в самый первый день в Чефалу Кроули нашел подходящую виллу для своего Аббатства; она находилась всего в полумиле или около того от деревни, и ее расположение — на склоне горы, окруженной оливковыми деревьями — было подходящим. Он был доволен своим открытием и в тот же вечер исполнил акт сексуальной магии с Нинетт, целью которого было «Приветствие Богам и Богиням этого места. Могут ли они даровать нам изобилие всего хорошего и вдохновить меня на сотворение Красоты». 2 апреля они переехали на виллу.[105] 14 апреля к Нинетт и ее любовнику на вилле присоединилась Лиа — или, как теперь называл это место Кроули и его ученики, — в Аббатстве. Совместно Кроули и Лиа подписали договор об аренде Аббатства; Лиа, казалось, позаимствовала у Кроули любовь к фальшивым титулам, поскольку она подписала договор как «Графиня Лиа Хэркорт». Сам Кроули подписался как «Сэр Аластор де Керваль».

Аббатство было одноэтажным фермерским зданием, его толстые каменные стены были покрыты белой штукатуркой. Там имелось шесть основных комнат, самая главная располагалась в центре аббатства, другие пять расходились от нее лучами. Кроули, Лиа и Нинетт вскоре переоборудовали место по своему вкусу; центральная комната была их храмом с магическим кругом, нарисованным на полу и содержащим пентаграмму. В середине круга находился алтарь, на котором лежали «Книга Закона» с шестью свечами с каждой стороны и различное оккультное снаряжение, такое как колокольчик, меч, чаша и Дневник — своего рода вахтенный журнал, где записывались наиболее важные инциденты из истории Аббатства. Стены его были разрисованы Кроули; некоторые из этих фресок были достаточно невинны, отличаясь только любопытным художественным дарованием Кроули, другие были совершенно непристойны по обычным стандартам, представляя различные акты сексуальной магии. Одна, например, показывала мужчину, которого содомизирует Великий Бог Пан, а его семя брызжет на тело Багряной Блудницы, стоящей перед ним с распростертыми руками.

Жизнь в Аббатстве была любопытной смесью полной свободы и крайне ритуализированной активности. Так, пока членам этого ордена и его гостям позволялось проводить свое время в путешествиях по Сицилии, карабкании по скалам, плавании, приеме наркотиков, сексе друг с другом и, в общем и целом, получении удовольствия, от них также ожидалось участие в различной оккультной деятельности. Четыре раза в день они ритуально приветствовали солнце — как Отца Всего — и ежедневно им предписывалось, обычно утром, выполнение двух ритуалов, Каббалистического Креста и Малого Изгоняющего Ритуала Пентаграммы, заимствованного Кроули у Золотой Зари (смотри главу 4.). В самых важных случаях от них также ожидалось участие в праздновании Гностической Мессы. Этот ритуал, написанный Кроули перед Первой Мировой войной 1914–1918 г.г., заключался в прославлении богов и доктрин «Книги Закона», не обладая никаким сходством с любой из христианских месс, черной или белой. Таким образом, «Святые» из этой «Краткой молитвы к Святым» включали в себя такие экстраординарные фигуры, как грабителя-рыцаря и сифилитика шестнадцатого века Ульриха Фон Гуттена, Рихарда Вагнера, Людвига Безумного, короля Баварского, и самого Кроули. Причащение было в равной степени эксцентричным; каждому человеку, принимавшему участие, давался полный бокал вина и «Лепешка Света», своеобразный бисквит, сделанный из муки крупного помола, меда, вина и крови, причем рецепт приводился в «Книге Закона». Упоминание доноров этой крови могло вывернуть желудки некоторых более слабых и неподготовленных посетителей Аббатства: «Лучшая кровь, — сказано в «Книге Закона», — луны, месячная (то есть менструальная кровь); потом свежая кровь ребенка или пролившаяся с небес; потом кровь врагов; потом жреца или поклоняющихся; в последнюю очередь — кровь животного, неважно какого».

Вскоре после прибытия Кроули и его возлюбленных в Аббатство, он попытался выполнить сексуальный магический ритуал с ними обеими. Этот ритуал был создан, чтобы прославлять вход солнца в зодиакальное созвездие Тельца (20 Апреля 1920 г.). Кроули был скандализирован, когда, посреди церемонии, разразилась ссора между Лиа и Нинетт. Последняя, рыдая, убежала из Аббатства, одетая лишь в тонкий плащ. К тому времени было уже темно, и шел дождь, так что Кроули пошел искать ее. После часа или около того поисков он нашел ее и привел обратно в дом. Пока он отсутствовал, Лиа напилась бренди. Она приветствовала Нинетт проклятием и немедленно начала драку с ней. Кроули утешился курением опиума.

Кроули хотел бы сделать жизнь в своем Аббатстве более организованной и составил программу обучения и работы для посетителей:

Вне всяких сомнений это было идеально в теории, но, как указано у Джона Саймондса, «ни один из представителей кочевой богемы, появлявшийся в Аббатстве из Парижа, Лондона или Нью-Йорка не придерживался подобной рутины».

Кроули много думал о своих взаимоотношениях с Лиа и решил, что его магические силы дают ему возможность распознать Великую Богиню, пребывающую внутри ее физического тела:

Примерно к этому времени Кроули принял клятву повиновения у Лиа как у Багряной Жены. Затем она, наверное, в ответ на предложения самого Кроули, всячески унижала его, прижигая его грудь тлеющим концом сигареты и позволяя ему есть ее экскременты.

23 июля 1920 года, Джейн Вулф, голливудская звезда второго эшелона, прибыла в Палермо с намерением продолжить путь и остановиться в Аббатстве — она изучала сочинения Кроули с 1917 года и была убеждена, что он был Мастером, способным излечить ее душу от болезни. Согласно Сибруку, знавшему ее достаточно хорошо, происхождение ее болезни было довольно простым — она страдала от «не встретившей взаимности страсти к какому-то homme fatale[107] из эры Сухого Закона, от перебора самогонного джина, упадка духа, и парочки других депрессантов, которые… включали веронал». Лиа встретила Джейн Вулф в Палермо. Последняя была шокирована внешним видом Багряной Блудницы; она была одета в черное засаленное платье, пыльное и грязное, ее лицо было грязным, волосы свалялись, а ногти были нестрижены и отвратительны на вид. Лиа проводила Джейн к Кроули, чей внешний вид был, похоже, в равной степени эксцентричным; он был одет в сильно раскрашенный полосатый костюм, на запястье имел много браслетов и носил трость.

На следующий день все трое прибыли в Аббатство. Впечатления Джейн Вулф были неблагоприятными. «Это было, — писала она, — физиологически омерзительно, и по мере того как медленно тянулся день, я стала ощущать отвратительные вонючие миазмы, окутывающие это место; они поднимались в виде испарений в самые небеса. Я не могла дышать. Когда я добралась до моей комнаты тем вечером, то просто потеряла сознание…» Тем не менее, Джейн Вулф осталась там, будучи формально принятой в Кроулианский АА несколькими днями позже. Случившееся потом было далеко от того, чего она ожидала. На изолированной площадке неподалеку от аббатства Кроули устроил пастушье убежище — крытый соломой навес. Позади него он выкопал небольшую яму, содержащую известь и используемую в качестве уборной. Он убрал прочь всю одежду Джейн и ее багаж, оставив ей записную книжку и карандаш для ведения магического дневника, и дал ей единственное платье с капюшоном из грубой шерстяной ткани. В ее распоряжении будет, как сказал Кроули, целая вселенная, чтобы смотреть на нее и играть с ней, и женщина должна оставаться под своим навесом в течение месяца. Никто не будет наносить ей визитов, но каждую ночь, пока она будет спать, маленький мальчик будет приносить ей провизию на следующий день — кисть винограда, хлеб и кувшин воды.

Джейн была шокирована перспективой своего уединения, которое оказалось чрезвычайно некомфортабельным — у нее не было даже постели из соломы; она была вынуждена спать на голой земле и сперва была крайне озлоблена, сокрушена нервным срывом и депрессией. Затем в течение нескольких дней она была «спокойна, но скучна»; настолько острой была эта скука, что по прошествии девятнадцати дней Джейн почти отказалась от эксперимента. Впрочем, она выдержала и в течение последних десяти дней своего одиночества почувствовала «отменное спокойствие, глубокую радость, обновление силы и храбрость». По окончании своего уединения Джейн Вулф оставалась в Аббатстве некоторое время, изучая «основы самоконтроля и развитие своих внутренних ресурсов и дополнительной силы» — другими словами, аспекты кроулианской «магики». Наконец, она вернулась к своей актерской карьере.

Тем временем, приблизительно в середине октября, Анне Лиа, ребенок Кроули и Лиа, умерла в госпитале в Палермо. Шесть дней спустя у Лиа случился выкидыш. Даже Кроули потерял свое обычное хорошее расположение духа — не только потому, что был опечален смертью дочери, но и потому, что ужасно страдал от фурункулов. Лиа стала истеричной; все их проблемы, как утверждала она, были вызваны Нинетт, колдовавшей против них. Кроули, после прочтения «магического дневника» Нинетт, похоже, согласился с ней, проведя церемонию экзорцизма и выдав Нинетт примечательное уведомление:

Вот так печально Нинетт покинула Аббатство и мужчину, которого она любила.

Ближе к концу ноября в Аббатстве появился новый гость, молодой человек по имени Сесил Фредерик Расселл, впервые встретившийся с Кроули в июне 1918 года. «Я увиделся с ним, — писал Расселл в своей эксцентрично озаглавленной автобиографии «Znuz is Znees», — в его апартаментах, когда он проживал на Западной 9-ой улице в Нью-Йорк Сити. Он ответил на мой стук странным приветствием и гипнотическим взглядом и сделал распоряжения насчет ланча. Я оставался там большую часть дня; мы предприняли вместе астральное путешествие…» Расселл ранее служил в американском военно-морском флоте, но был списан на берег по решению медицинской комиссии после того, как, согласно Кроули, вколол себе 40 гран кокаина — дозу, во много раз превышавшую смертельную, и попытался подвергнуть кусок стекла возгоранию с помощью силы воли.

Кроули решил, что Расселл («Брат Генестаи») будет подходящим партнером в сексуальной магии. «Магический дневник» Кроули описывает то, что произошло: «После обеда мы послали за Генестаи. Приблизительно в 11 вечера Opus V. Генестаи in ano meo.[109] Алостраэль (магическое имя Лиа) должна была мастурбировать Генестаи до должной эрекции, и ее рука направила его пенис в мой анус. Оргазм очень сильный и дикий. Эликсир почти весь впитался; Алостраэль, которой я предложил его, смогла получить только несколько капель».

В своей автобиографии Расселл дает совершенно другой, и довольно забавный отчет о том, что произошло: «А случилось на самом деле вот что, мой дорогой Мастер Терион, в данном случае, из-за вашего цирцейского очарования у меня совершенно не встал. К тому же, надо заметить, что этиловый эфир никакой не афродизиак — вы находились в постели между мной и Девственной (sic) Хранительницей Санграаля (Лиа), которой пришлось лечь на вас, чтобы сделать то, что она сделала, и вы описали все в вашем Дневнике — фактически, гораздо больше, чем просто потрясти рукой незнакомцу faire gonfler son andouille (чтобы заставить его пенис встать)». Даже сексуальная магия тогда не всегда могла удовлетворить ожидания ее практиков.

Кроули провел февраль и март 1921 года в Париже, оставив Лиа и Нинетт, заново допущенную в общину, во главе Аббатства. В Париже он встретил многих людей, некоторые из которых изъявляли желание побывать в Аббатстве, но ему не удалось поднять каких-либо новых денежных средств — к тому времени он отчаянно нуждался в деньгах. 6 апреля он вернулся в Чефалу. Десять недель спустя Мэри Баттс и Сесил Мэйтлэнд, два писателя, встреченные им в Париже, прибыли туда остаться на некоторое время. Они были быстро введены в курс магическо-религиозной жизни общины — разумеется, Сесилу Мэйтлэнду была отведена ключевая функция в подготовке Лепешек Света. Сама рассматриваемая церемония была описана в «магическом дневнике» Кроули:

Ра-Гор-Хуит, одна из ключевых фигур «Книги Закона», воинственный аспект бога Гора. Ритуал, который, похоже, был вольно основан на пьесе Оскара Уайльда «Саломея», продолжался в течение двух часов, и за ним с серьезным видом наблюдали некоторые из местных жителей.

Другая магическая церемония, свидетелями которой стали Сесил Мэйтлэнд и Мэри Баттс, была еще более захватывающей. Планировалось, что обнаженная Лиа должна совокупиться с молодым козлом, который будет принесен в жертву путем перерезания его горла Кроули в самый момент оргазма. К сожалению, козел отказался принимать участие в совокуплении. Тем не менее, он все равно был принесен в жертву, кровь брызнула на белую спину Лиа. Лиа была отведена поодаль, чтобы ритуал последовал своим запланированным курсом. Лиа, покрытая кровью, капающей с ее тела, повернулась к Мэри Баттс и спросила, что она должна сейчас делать. «Если бы я была на твоем месте, я бы приняла ванную», — ответила Мэри. Сесил Мэйтлэнд и Мэри Баттс покинули Аббатство 16 сентября. Они верили, что пребывание там надолго испортило их здоровье; разумеется, оба пристрастились там к героину.

С точки зрения Кроули, высшей оккультной точкой 1921 года было его достижение магической степени Ипсиссимуса. Это сделало его равным Богу — в некотором смысле он и стал Богом — и это достижение торжественно описано в его Магическом Дневнике:

Первые несколько месяцев 1922 года Кроули провел во Франции, пытаясь лишь с частичным успехом излечить себя от героиновой зависимости. В мае он, с напудренным и напомаженным лицом, одетый в полный костюм шотландского горца, вместе с Лиа отправился в Лондон.