"Стивен Кинг. Баллада о блуждающей пуле" - читать интересную книгу автора

мне приходится нелегко. Я могу доверху засыпать форнусом твою колымагу, но
поворачивать ключ зажигания все равно придется тебе. Для этого Бог и
создал людей. Так что я сочувствую тебе, но сочувствие - это все, что я
могу тебе предложить".
"Я вижу, ты беспокоишься о Рэге Торпе. Я беспокоюсь не о нем, а моем
брате, Рэкне. Торп беспокоится о том, что случится с ним, когда Рэкн уйдет
от него, но это потому, что он эгоистичен. С писателями всегда бывает
трудно из-за их эгоизма. Он никогда не думает о том, что будет с Рэкном,
если сам Торп оставит его. Или свихнется, как пьяный барсук. По-видимому,
это никогда не приходило ему в голову. Но к счастью, все наши досадные
трудности преодолеваются с помощью одного краткодействующего средства. И я
напрягаю руки и свое крошечное тельце, чтобы предоставить тебе его, мой
пьяный друг. Ты спросишь меня, существуют ли какие-нибудь долгодействующие
средства. Я уверяю тебя, таких средств нет. Все раны смертельны. Примирись
с неизбежным. Иногда веревка провисает, но она никогда не рвется. Итак.
Благослови минуту передышки и не теряй времени в напрасных сожалениях.
Благодарное сердце помнит о том, что в конце концов мы прорвемся".
"Ты должен заплатить ему за рассказ из своих денег. Но не посылай ему
свой личный чек. У Торпа большие и, возможно, даже опасные проблемы с
душевным здоровьем, но это не говорит о глуппости". Редактор прервался и
сказал по буквам: г-л-у-п-п-о-с-т-и. Затем он продолжил: "После того, как
ты пошлешь чек лично ему, он выздоровеет за десять секунд".
"Сними восемьсот с лишним долларов со своего личного счета и открой
новый счет на имя "Арвин Паблишинг Инкорпорейтед". Спроси их, поняли ли
они, что твой чек должен выглядеть по-деловому, никаких милых собачек или
видов на каньон. Найди человека, которому ты можешь доверять, и оформи на
него доверенность на пользование счетом. Когда тебе выдадут чековую
книжку, выпиши один чек на восемьсот долларов, и пусть его подпишет твой
доверенный. Отошли чек Рэгу Торпу. Это прикроет ненадолго твою задницу".
"Пока". Письмо было подписано "Беллис". Не от руки. На машинке".
"Ну и ну", - снова произнес писатель. "Когда я поднялся, первой
вещью, на которую я обратил внимание, была моя пишущая машинка. Она
выглядела скорее как призрак пишущей машинки из дешевого фильма ужасов.
Еще вчера она была обычным черным конторским "Ундервудом". Когда я
поднялся - с головой, которая была размером с Северную Дакоту - она была
вымазана в сером клейком веществе. Последние фразы письма почти не
читались. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что мой
"Ундервуд" едва ли когда-нибудь оправится от пережитого. Я попробовал на
вкус вещество и отправился на кухню. На столе стояла вскрытая банка с
сиропом, из которой торчала ложка. Повсюду между кухней и моей берлогой,
которая служила мне в то время рабочим местом, был разлит сироп".
"Кормили форнита", - сказал писатель. "Беллис был сладкоежкой. Во
всяком случае, вам так казалось".
"Да. Но даже будучи таким больным и измотанным, я прекрасно знал, кем
был мой форнит". Он растопырил пальцы рук.
"Во-первых, Беллис - это была девичья фамилия моей матери".
"Во-вторых, эта фраза - "свихнется, как пьяный барсук". Это было наше
с братом жаргонное выражение, когда мы были детьми".
"И в-третьих, самое неприятное. Эта идиотская ошибка в слове
"глупость". Почему-то я всегда ее совершал. Я знал одного потрясающе