"Стивен Кинг. Двери между мирами (Темная башня-2)" - читать интересную книгу автора

Однако, на этот раз они самую чуточку дрогнули, и стрелок понял, что тварь
реагирует на шум волны, а сейчас этот звук - по крайней мере, для нее -
стал чуть-чуть затихать.
Роланд, пятясь, переступил через камень, потом, когда волна со
скрежещущим ревом разбилась о край берега, наклонился. Его голова
оказалась в нескольких дюймах от насекомьей хари чудовища, оно с легкостью
могло бы вырвать у стрелка глаза, но дрожащие клешни твари, так
напоминавшие сжатые кулаки, по-прежнему были воздеты по обе стороны клюва,
похожего на клюв попугая.
Стрелок протянул руки к камню, о который только что споткнулся, и
едва не упал. Камень был большой, он наполовину зарылся в песок, и
искалеченная правая рука Роланда взвыла, когда в открытую кровоточащую
плоть впились песчинки и острые камешки, но он рывком выдернул камень и,
оскалившись, поднял его.
"Дад-э..." - начало чудовище, опуская и раскрывая клешни, когда
волна, разбившись, отхлынула и шум ее отступил, и стрелок с размаху, изо
всех сил опустил на него камень.
Членистая спина твари с хрустом сломалась. Тварь отчаянно задергалась
под камнем, ее задняя половина вскидывалась и с глухим стуком опускалась,
вскидывалась и опускалась, ее вопросительное бормотание перешло в жужжащие
вскрики боли. Клешни ее раскрывались и смыкались, хватая пустоту,
клювовидная пасть со скрежетом захватывала песок с галькой.
И все же, когда разбилась еще одна волна, чудовище попыталось опять
поднять клешни, и когда оно их подняло, стрелок оставшимся сапогом
наступил ему на голову. Послышался такой звук, словно ломался мелкий
хворост. Из-под каблука в двух направлениях ударила струя густой,
казавшейся черной, жидкости. Тварь выгибалась дугой и корчилась, как
безумная. Стрелок сильнее нажал сапогом.
Набежала волна.
Клешни чудовища приподнялись на дюйм... на два дюйма... дрогнули и
упали, судорожно смыкаясь и размыкаясь.
Стрелок убрал сапог. Зазубренный клюв твари, оторвавший от его живого
тела два пальца на руке и один - на ноге, медленно открылся и закрылся.
Один усик, сломанный, лежал на песке. Второй бессмысленно подрагивал.
Стрелок наступил еще раз. И еще раз.
Кряхтя от усилий, он ногой отшвырнул камень в сторону и пошел вдоль
правого бока твари, методически наступая на нее левым сапогом, ломая
панцирь, выдавливая бледные внутренности на темно-серый песок. Тварь была
мертва, но он все равно был намерен расправиться с ней; за всю его долгую,
странную жизнь еще никто не ранил его так основательно, и все это было так
неожиданно.
Роланд продолжал топтать, пока в кислой кашице из кишок твари не
увидел кончик одного из своих пальцев, не увидел под ногтем белую пыль
голгофы, где они с человеком в черном вели свою долгую беседу; и тогда он
отвернулся, и его вырвало.
Стрелок пошел обратно к воде, как пьяный, прижимая раненую руку к
рубашке, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что тварь не ожила
подобно упрямой осе, которую ты прихлопнул раз, и другой, и третий, а она
все еще подергивается, оглушенная, но не мертвая; чтобы убедиться, что она
не тащится вслед за ним, задавая свои нечеловеческие вопросы жутким,