"Стивен Кинг. Стрелок (Темная башня - 1)" - читать интересную книгу автора

мула, и посмотрел вниз, на Талл. Талл располагался на дне круглой впадины,
формой напоминавшей миску - поддельный самоцвет в дешевой оправе. Горели
немногочисленные огни, лепившиеся по большей части там, откуда доносилась
музыка. Улиц на глазок было четыре: три, и под прямым углом к ним -
широкая дорога, служившая главной улицей поселка. Может быть, там
отыскалась бы харчевня. Стрелок сомневался в этом, но вдруг... Он снова
щелкнул языком.
Вдоль дороги опять начали попадаться отдельные дома, за редкими
исключениями по-прежнему заброшенные. Стрелок миновал крохотный погост с
покосившимися, заплесневелыми деревянными плитами, заросшими и
заглушенными буйной порослью бес-травы. Через каких-нибудь пятьсот футов
он прошел мимо изжеванного щита с надписью "ТАЛЛ".
Краска так облупилась, что разобрать надпись было почти невозможно.
Поодаль виднелся другой указатель, но что было написано там, стрелок и
вовсе не сумел прочесть.
Когда он вошел в черту собственно города, шутовской хор полупьяных
голосов поднялся в последнем протяжном лирическом куплете "Эй, Джуд":
"Наа-наа-наа... на-на-на-на... Эй, Джуд..." Звук был мертвым, как гудение
ветра в дупле гнилого дерева, и лишь прозаическое бренчание кабацкого
пианино уберегло стрелка от серьезных раздумий о том, не вызвал ли человек
в черном призраков заселить необитаемый поселок. От этой мысли его губы
тронула едва заметная улыбка.
На улицах попадались прохожие - немного, но попадались. Навстречу
стрелку по противоположному тротуару, с нескрываемым любопытством отводя
глаза, прошли три дамы в черных просторных брюках и одинаковых просторных
блузах. Казалось, их лица плывут над едва заметными телами, словно
огромные, глазастые, мертвенно-бледные бейсбольные мячи. Со ступеней
заколоченной досками бакалейной лавки за ним следил хмурый старик в
соломенной шляпе, решительно нахлобученной на макушку. Когда стрелок
проходил мимо сухопарого портного, занимавшегося с поздним клиентом, тот
прервался, проводил его глазами и поднял лампу за своим окном повыше,
чтобы лучше видеть. Стрелок кивнул. Ни портной, ни его клиент не ответили.
Их взгляды ощутимой тяжестью легли на прижимавшиеся к бедрам низко
подвешенные кобуры. Кварталом дальше какой-то паренек лет тринадцати,
загребая ногами, переходил вместе со своей девчонкой дорогу. От каждого
шага в воздух поднималось и зависало облачко пыли. По одной стороне улицы
тянулась цепочка фонарей, но почти все они были разбиты, а у тех немногих,
что горели, стеклянные бока были мутными от загустевшего керосина. Была и
платная конюшня - ее шансы на выживание, вероятно, зависели от рейсовых
дилижансов. Сбоку от зияющей утробы конюшни, над прочерченным в пыли
кругом для игры в шарики, дымя самокрутками из кукурузных султанов, молча
сидели трое мальчишек. Их длинные тени падали во двор.
Стрелок провел мула мимо них и заглянул в сумрачные глубины сарая.
Там, в будто бы пробивавшемся сквозь толщу воды свете одной-единственной
лампы, подпрыгивала и трепетала тень долговязого старика в фартуке -
покряхтывая, он подхватывал вилами рыхлое сено, тимофеевку, и размашисто
переносил на сеновал.
- Эй! - позвал стрелок.
Вилы дрогнули, и конюх раздраженно обернулся.
- Себе поэйкай!