"Гражданин галактики" - читать интересную книгу автора (Хайнлайн Роберт Энсон)

Глава 9

К тому времени, как «Сису» достигла Лосиана, Торби уже был достойным членом боевой станции. Помогла ему математическая подготовка.

Ему пришлось посещать судовую школу. Баслим дал ему широкое образование, но этот факт не бросился в глаза его инструкторам, потому что многое из того, что они считали необходимым для изучения – финский язык, на котором все говорили, история Людей и «Сису», торговые правила и обычаи, экспортно-импортные законы многих планет, гидропоника и экономика корабля, безопасность судна и контроль исправности систем – относилось к темам, которые Баслим не затрагивал; он обучал языкам, истории, наукам – математике и галактографии. Новые предметы Торби схватывал с быстротой, в которой сказалась методика Реншоу, данная ему Баслимом. Торговцы нуждались в прикладной математике – бухгалтерский учет и подсчеты, астронавигация, управление термоядерными процессами, забрасывавшими судно в n-пространство. Торби быстро расправился с первой наукой, вторая, как и третья, оказались потруднее, но преподаватели корабельной школы были изумлены, что этот бывший фраки уже изучает геометрию многомерного пространства. Они сообщили Капитану, что на борту имеется математический гений.

Это не соответствовало истине. Но таким образом Торби оказался за пультом компьютера, контролировавшего систему огня.

Самую большую опасность для торговых судов представляли первая и последняя стадии каждого прыжка, когда он двигался на субсветовой скорости. Теоретически возможно засечь и проследить корабль, двигающийся намного быстрее скорости света, хотя чувство не в состоянии представить себе многомерное космическое пространство; практически же это было не проще, чем ночью в шторм с помощью лука и стрелы поймать отдельную каплю дождя. Но было вполне возможно отловить корабль, двигающийся медленнее скорости света, особенно если атакующий обладал достаточной скоростью, а у жертвы были полностью загружены трюмы. «Сису» использовала ускорение до одной сотой стандартной силы тяжести[1], и выжимала ее до последнего дюйма, чтобы скорее проскочить опасный этап. Но кораблю, ускорение которого составляет километр в секунду за каждую секунду, требуется три с половиной дня, чтобы достичь скорости света.

Эта половина недели была тяжелым изматывающим временем ожидания. Удвоенное ускорение могло бы скостить опасное время наполовину, причем «Сису» стала бы такой же проворной, как рейдер – но это потребовало бы в восемь раз более мощных камер сгорания с соответствующим увеличением средств радиационной защиты, добавочного оборудования и тому подобного; прирост массы свел бы на нет грузоподъемность корабля. Торговцы были тружениками; и они не могли позволить себе жертвовать доходами ради непредставимых законов многомерной физики пространства. Поэтому «Сису» пользовалась оптимальной системой этапов – но длительность их не позволяла какому-либо судну приблизиться к «Сису», когда корабль шел с незагруженными трюмами.

Но маневрирование давалось «Сису» нелегко. Входя в беззвездную ночь пространства n-космоса, она должна была точно выдерживать направление, а выходя из этого пространства, она могла оказаться достаточно далеко от точки назначения, где был рынок; такие ошибки заставляли главные вычислители раскаляться докрасна. Оказавшись в подобной затруднительной ситуации, кормчий судна должен был или заглушать силовую установку, или идти на риск полного разрушения искусственного поля тяготения, в результате чего от Семьи могло остаться только клюквенное варенье.

Именно поэтому капитана буквально убивало время начала и конца каждого прыжка, те долгие мучительные часы, когда подходила единственная и решающая секунда принятия решения, от которого зависели жизнь – или свобода – его семьи.

Если бы рейдер решил уничтожить торговое судно, у «Сису» и у ее сестер не оставалось бы ни единого шанса. Но рейдеру-пирату нужны были рабы и грузы; взорвав судно, он ничего не получал.

Торговцы же не стеснялись ничем; идеальным исходом было полное уничтожение нападающего. Атомные искатели цели были ужасающе дороги, и приобретение их крепко отзывалось на доходах семьи – но если компьютер говорил, что цель в пределах досягаемости, они использовались на всю катушку – тогда как рейдер мог использовать оружие уничтожения только при попытке спасти себя. Его же тактика заключалась в том, что он пытался ослепить судно, спалив его инструменты, а затем подойти достаточно близко, чтобы парализовать команду на борту – или же просто уничтожить всех, оставив нетронутым груз и корабль. Торговец уходил, если мог, и дрался, если бывал вынужден. Но вступая в бой, он дрался насмерть.

Когда «Сису» шла еще на субсветовой скорости, она постоянно исследовала своими искусственными органами чувств всякое нарушение естественного хода вещей в мультикосмосе, прислушивалась к шепоту сообщений, доносящихся из n-космоса или к «белому» шуму кораблей, наращивающих скорость. Данные уходили в корабельный астронавигационный аналог космоса, откуда должны были поступать ответы на вопросы: где этот другой корабль? каков его курс? скорость? ускорение? Может ли он настичь нас до того, как мы уйдем в n-космос?

Если ответы несли в себе угрозу, соответствующие данные поступали в бортовой компьютер контроля огня, и «Сису» начинала готовиться к бою. Ракетчики, лаская гладкие поверхности прицелов для атомных ракет, готовили их к делу; Главный Инженер отбрасывал заглушку самоубийственного тумблера, который превращал силовую установку в водородную бомбу ужасающего размера, и молился, чтобы в решающий момент у него хватило смелости укрыть свой народ под покровом смерти; Капитан включал колокол громкого боя, требовавший от всех занять свои места по боевому расписанию Ходовой Рубки. Коки заглушали пламя в своих печах; инженеры вспомогательных устройств отключали систему циркуляции воздуха; фермеры прощались с зелеными всходами и спешили к своим боевым постам; матери с детьми уходили в укрытия, где туго пеленали младенцев и сами пристегивались спасательными ремнями.

Затем наступало ожидание.

Но только не для Торби – и не для тех, кто был занят у боевых компьютеров. Притянутые ремнями к своим местам, они в течение этих минут или часов обливались потом, понимая, что жизнь «Сису» находится в их руках. Компьютеры контроля огня, пережевывая за миллисекунды промедления данные из аналога, решали, достигнет ли или нет торпеда цели, а затем предлагали четыре ответа: баллистически «возможно» или «невозможно» в предлагаемых условиях, «да» или «нет» при условии изменения условий для одного судна или же для другого, или же для обоих. Из этих ответов необходимо было выбрать один, но машины не умели думать. Половина каждого компьютера была приспособлена для того, чтобы позволить оператору задать вопрос, какой будет ситуация в далеком будущем или через пять минут, если изменить условия… и будет ли поражена цель при таких условиях.

Окончательное решение должен был вынести человек; от его интуиции зависело, спасет ли он корабль – или потеряет его. Парализующий луч летел со скоростью света; торпеды никогда не могли достичь скорости большей, чем несколько сот километров в секунду – и все же случалось, что рейдер-пират, выкинувший палец парализующего луча перед собой, попадал в перекрестие прицела прежде, чем луч достигал цели… и в облаке атомного взрыва, в котором исчезал пират, приходило спасение.

Но если оператор медлил несколько секунд или решал перепроверить свои расчеты, он мог потерять свое судно. Ракеты шли мимо цели или, что еще хуже, он просто не успевал выпустить их.

Люди в годах уже не годились для этой работы. Лучше всего справлялись с ней подростки или молодые мужчины и женщины, быстрые в мыслях и действиях, преданные делу, с интуитивным пониманием ситуации, выраженной в математических символах и не боящиеся смерти, которой они еще не могли представить.

Торговцам постоянно приходилось испытывать нужду в такой молодежи. Казалось, что Торби разбирался в математике; и вполне возможно, у него могли вскрыться таланты к умению играть в шахматы в условиях жесткого лимита времени и безошибочно ловить мяч в игре. Его учителем был Джерри Кингсолвер, его племянник и сосед по комнате. По семейному рангу Джерри был младше его, и вне компьютерной звал его «дядя»; на работе же Торби называл его «Старший Корабельный Контролер Огня» и добавлял «сэр».

В течение долгих недель полета сквозь темноту Джерри обучал Торби. Предполагалось, что Торби будет заниматься гидропоникой, а Джерри был Старшим Грузовым Клерком, но на судне хватало фермеров, да и Грузовой отдел никогда не был занят во время полета; и Капитан Крауса отдал приказ как следует натаскать Торби в компьютерной.

Пока в те дни, что требовались для набора световой скорости, корабль был в боевой готовности, в каждом огневом отсеке непрерывно дежурили по два человека. Контролером, подчиненным Джерри, была его младшая сестра Мата. У компьютера были две консоли, с каждой из которых можно было подавать команду. Они сидели бок о бок – Джерри вел наблюдение, а Мата была готова мгновенно подключиться.

Джерри посадил Торби за одну консоль, Мату за другую и выдал вводные на проблемы, с которыми сталкивается ходовая рубка корабля. Обе консоли засветились огоньками, и можно было видеть, какие решения принимает каждый оператор и как они сопоставляются с теми, которые были бы нужны в бою, потому что данные имели отношение к подлинным или мнимым схваткам, что случались в прошлом.

Вскоре Торби в изнеможении зашел в тупик, у Маты дела шли куда лучше, чем у него.

Он попробовал еще раз и запутался еще больше. Пока он обливался потом, пытаясь рассчитать действия рейдера, виднеющегося на экранах «Сису», его болезненно уязвляла эта тоненькая, смуглая, симпатичная девчонка рядом с ним, которая своими легкими пальчиками едва притрагивалась к кнопкам и тумблерам, то меняя угол, то уточняя его вектор; действовала она расслабленно и не спеша. И ему пришлось испытать еще одно унижение, узнав потом, что ее действия «спасли корабль» в то время, как он потерпел поражение.

Хуже всего, что она интересовала его и как женщина, о чем он и не подозревал – он чувствовал лишь, что в ее присутствии он испытывает неловкость.

После этого занятия Джерри связался с ними из контрольной рубки: «Конец учебы. Ключ на стол». Быстро явившись в компьютерную, он просмотрел их ленты, читая отметки на чувствительной бумаге так же легко, как другой читал бы текст. Знакомясь с результатами, выданными Торби, он облизал губы.

– Стажер, вы стреляли три раза… и ни один из ваших прицелов не прошел ближе пятидесяти тысяч километров от врага. Речь идет не о расходах, а просто о нашей крови. Объект должен быть поражен, а не поцарапан. Вам придется потрудиться, прежде чем вы научитесь ловить его.

– Я старался изо всех сил!

– Значит, еще недостаточно. Давай посмотрим, что у тебя, сестренка. – Эта фамильярность еще больше уязвила Торби. Брат и сестра обожали друг друга и не утруждали себя формальными обращениями. Торби попытался называть их по именам… и получил по носу: перед ним были «Старший Контролер» и «Младший Контролер».

Джерри просмотрел данные своей сестры и кивнул:

– Отлично, сестренка! Ты всего на секунду отстала от оптимального времени, которое мы вычислили потом, и оно оказалось лишь на три секунды лучше, чем в действительности. Должен признать, что это был прекрасный выстрел… тем более, что на самом деле за пультом сидел я. То был рейдер с Ингстела… помнишь?

– Конечно, помню. – Она взглянула на Торби.

Торби почувствовал себя омерзительно.

– Это нечестно. – Он стал отстегивать ремни.

Джерри удивился:

– Что именно, Стажер?

– Я говорю, что это нечестно! Вы сунули мне ситуацию, я ломал себе голову, а теперь меня оскорбляют, потому что я не справился с ней. А ей оставалось лишь поиграть с контрольной панелью, делая вид, что она ищет ответ, который и так знала… чтобы унизить меня!

Мата растерялась. Торби направился к дверям.

– Я никогда не напрашивался! Я пойду к Капитану и попрошу у него другое дело!

– Стажер!

Торби остановился.

– Садитесь, – тихо сказал Джерри. – Вы увидите Капитана только после того, как я закончу – если вам покажется разумным.

Торби сел.

– Я должен сказать вам две вещи, – холодно сказал Джерри. – Первое, – он повернулся к сестре. – Младший Контролер, знали ли вы, с чем вам придется иметь дело, когда стали рассчитывать прицел?

– Нет, Старший Контролер.

– Работали ли вы ранее над этой задачей?

– Не думаю.

– Почему же вы сказали, что помните ее?

– Что? Ну как же, ты ведь сказал, что это рейдер с Ингстела. А я его никогда не забуду, потому что о нем шел разговор на обеде в твою честь, когда ты сидел рядом со Старшим Офицером.

– Понимаешь? Она хладнокровно поразила цель – так же спокойно, как это сделал я, когда все было в действительности. И сделала она это даже лучше меня; я горд, что у меня такой младший стрелок. К вашему сведению, Мистер Глупый Младший Стажер, она справилась, даже не проходя стажировки. У нее даже не было практики. И справилась лучше, чем вы.

– Ну и хорошо, – мрачно сказал Торби. – Из меня никогда не получится толка. Я сказал, что хочу уйти отсюда.

– Я еще не кончил. Никто не домогается этой работы, от которой разламывается голова. С другой стороны, никто не бросает ее. Проходит время, и сама работа отвергает человека, когда анализ показывает, что он теряет хватку. Может быть, и я начинаю терять ее. Но вот что я тебе обещаю: или ты будешь учиться, или же я сам пойду к Капитану и скажу ему, что ты гроша ломаного не стоишь… и если ты мне хоть что-нибудь ляпнешь, я разделаюсь с тобой без помощи Старшего Офицера. Приступаем к повторному занятию! – рявкнул он. – На боевой станции! Подготовиться! – Он вышел из комнаты.

Мгновением позже они снова услышали его голос.

– Компьютерная! Доложить о готовности!

Мата четко доложила:

– К поиску цели готова. Данные вижу, начинаю поиск.

Ее пальцы запорхали над тумблерами. Торби склонился над своей консолью…

С этого дня Торби говорил с Джерри только по делу. Мату он видел лишь на тренировках или по другую сторону от своего обеденного стола; он обращался с ней с холодной вежливостью, стараясь усвоить все ее умение работать. Он мог встречаться с ней и в другое время; молодые люди свободное время проводили на людях. Но для него она была табу – и как его племянница и потому что они оба принадлежали к одному сообществу.

Но как-то днем Торби оказался в зале, где шел исторический фильм на тему, связанную с Саргоном. И когда он кончился, ему не удалось избежать встречи с Матой, потому что она подошла к нему и уважительно, как к дяде, обратилась к нему с вопросом: не согласится ли он до ужина сыграть партию в мяч?

Он уже был готов отказаться, но, увидев с какой надеждой она ждала его ответа, сказал:

– Конечно, с удовольствием, Мата. Нагуляем аппетит.

Она расплылась в улыбке.

– Отлично. Я скажу Илсе, чтобы она заняла площадку. Идет!

Торби выиграл у нее три партии и одну свел вничью… что было великолепным результатом, так как она была чемпионкой среди женщин и, играя с чемпионом среди мужчин, позволяла ему давать лишь очко форы.

Дела у него шли все лучше, частично из-за мрачной серьезности, с которой он вгрызался в них, частично оттого, что он интуитивно ощущал сложность комплексной геометрии, а также из-за того, что мозг нищего мальчишки был оттренирован и закален более древними дисциплинами. У Джерри ныне не было оснований громко сравнивать результаты упражнений Маты и Торби, и он ограничивался лишь краткими комментариями в адрес Торби: «Уже лучше» или «Получается», а иногда «Попадание в точку». Напряжение, в котором существовал Торби, постепенно спадало; он стал расслабляться, больше времени проводя в обществе и почти постоянно играя в мяч с Матой.

Когда полет сквозь тьму приближался к концу, как-то утром они закончили последнюю тренировку и Джерри скомандовал: «Вольно! Я буду через несколько минут!» – Торби с удовольствием расслабился, но через несколько минут снова напрягся, не в силах отделаться от ощущения, что стал неотъемлемой частью своих аппаратов.

– Как вы думаете, Младший Контролер… не будет ли он возражать, если я взгляну на свою ленту?

– Не думаю, – сказала Мата. – Я ее выну и за все буду отвечать сама.

– Мне бы не хотелось доставлять вам неприятности.

– А вы и не доставите, – серьезно ответила Мата. Она нагнулась над консолью Торби, вытянула ленту с записями, расправила ее и стала считывать данные. Затем, потянув собственную ленту, сравнила обе.

Она серьезно посмотрела на него.

– Великолепный ход, Торби.

В первый раз она назвала его по имени. Но Торби едва обратил на это внимание.

– Правда? Ты так думаешь?

– Это очень хороший ход… Торби. Мы оба поразили цель. Но твои расчеты достигли оптимума между «возможно» и «критическая граница» – в то время, как я слишком торопилась. Видишь?

Торби воспринимал на глаз строчки расчетов с трудом, но он был счастлив слышать такую оценку. Вошел Джерри, взял обе ленты, бросил взгляд на работу Торби, а затем присмотрелся к ней повнимательнее.

– Прежде чем спуститься сюда, я уже кое-что проанализировал, – сказал он.

– Да, сэр? – серьезно сказал Торби.

– М-м-м… похоже, ты избавляешься от своих ошибок.

– Да ты что, братец, – сказала Мата, – это был отличный ход, и ты это знаешь!

– Неужто? – Джерри улыбнулся. – А ты не думаешь, что у нашего звездного мальчика закружится голова?..

Узким проходом они вышли в грузовой коридор второй палубы и вышли наружу. Торби сделал глубокий вдох.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил племянник.

– Нисколько! – Торби обнял обоих за плечи. – Джерри, вы с Матой еще сделаете из меня настоящего снайпера.

В первый раз с того дня, как он получил взбучку, Торби обратился к своему учителю по имени. И Джерри спокойно воспринял попытку примирения со стороны своего дяди.

– Не теряй надежды, коллега. Я думаю, что нас еще ждет большая удача.

«Сису» вынырнула из темноты, сбросив скорость до субсветовой. Солнце Лосиана сияло меньше чем в пятидесяти миллиардах километров; через несколько дней их уже ждал очередной рынок. Боевые посты встали на круглосуточные вахты.

Мата несла вахту одна; Джерри решил, что стажеру лучше быть при нем. Первая вахта всегда проходила спокойно; если даже рейдер и получил почерпнутую из связи через n-космос точную информацию о времени появления и цели назначения «Сису», после прыжка во много световых лет было невозможно точно предугадать место и время, когда и где «Сису» высунет нос в нормальный космос.

Джерри занял свое кресло через несколько минут после того как Торби затянул ремни, испытывая странное ощущение, что на этот раз это уже не учеба. Джерри улыбнулся ему:

– Расслабься. Если будешь в таком напряжении, начнет болеть спина, и ты долго не протянешь.

Торби слабо улыбнулся ему в ответ:

– Постараюсь.

– Вот так-то лучше. А теперь можешь сыграть. – Джерри вытащил из кармана какую-то штучку.

– Что это?

– Прекрасно убивает время. Приспособим ее вот так. – Джерри положил коробочку на выключатель, который оповещал о том, какая консоль находится в режиме управления. – Ты видишь тумблер?

– Что? Конечно, нет.

Джерри щелкнул скрытым тумблером.

– Кто из нас сейчас на контроле в случае, если придется пускать оружие в ход?

– В этом и заключается игра. Может быть, на контроле я, а ты просто впустую совершаешь определенные действия, а может, именно ты держишь палец на спусковом крючке, а я сплю в своем кресле. И сколько бы я ни щелкал выключателем, ты не должен знать, в каком я оставил его положении. Поэтому когда раздастся сигнал тревоги – а она не заставит себя ждать, я это нутром чувствую – ты не должен вести себя так, словно добрый Джерри с такими чуткими пальцами держит ситуацию под контролем. Ты должен спасать команду. ТОЛЬКО ТЫ.

Перед Торби предстало смутное видение ракет, лежащих на направляющих и застывших в ожидании людей – тех, кто ждал, что он выдаст безошибочный ответ неразрешимой проблемы жизни и смерти, связанных с искривленными пространствами космоса, наводкой вектора и комплексной геометрией.

– Ты шутишь, – робко сказал он. – Ты не можешь поставить меня на контроль. Капитан спустит шкуру с тебя.

– Вот в этом-то ты как раз и ошибаешься. Рано или поздно приходит день, когда стажер по-настоящему наводит на цель. И лишь после этого он становится настоящим стрелком… или превращается в ангела. Но не позволим тебе расслабиться. О нет! Тебе придется быть начеку все время. Вот в чем будет заключаться игра. Как только я скажу: «Ну!», ты должен угадать, кто на контроле. Если угадаешь, я отдаю тебе сладкое, если ошибешься – ты мне. Ну!

Торби быстро прикинул:

– Наверно, я.

– Ошибка. – Джерри приподнял коробочку. – Ты должен мне одно сладкое – а сегодня это клюквенный торт! Ты должен уметь принимать мгновенные решения. Ну!

– По-прежнему ты!

– Так оно и есть!

– Ты!

– Нет. Видишь. Я съем твой торт – и должен успеть выйти из игры, пока я впереди. До чего мне нравится эта подливка! Ну!

Когда Мата освободила их, Торби был должен Джерри сладкое за четыре дня.

– Мы начнем снова с этой точки, – сказал Джерри, – хотя я и не привык коллекционировать клюквенные торты. Но я забыл сказать тебе о самой большой награде.

– О какой?

– Когда все будет взаправду, мы поспорим на три торта. И когда все будет кончено, мы их слопаем.

Мата фыркнула:

– Братец, почему ты заставляешь его нервничать?

– Ты нервничаешь, Торби?

– Нисколько.

– Так что не беспокойся, сестричка. Надеюсь на твои маленькие твердые ручки.

– Я сменяю вас, сэр.

– Идем, Торби, нас ждет еда. О, клюквенный торт!

Тремя днями позже «Сису» заметно сбросила скорость, перейдя почти на планетарную, и Лосианское солнце все вырастало на экранах. Со слабым сожалением Торби решил, что его готовность к бою не будет испытана во время этого прыжка.

Внезапно звук всеобщей тревоги заставил его кинуться на свое место, затягивая ремни. Джерри что-то кричал, оглядывая дисплей, его голова дергалась из стороны в сторону, а руки двигались над контрольной панелью.

– За дело! – рявкнул он. – Это уже по-настоящему!

Торби стряхнул с себя мгновенное оцепенение и склонился над своей панелью. Глобус аналога уже выдавал данные; баллистическая ситуация становилась все яснее. Силы небесные, как это уже БЛИЗКО! И как быстро передвигается! Как он сумел так подобраться, что его никто не заметил? Он бросил задавать себе бесполезные вопросы и начал просматривать ответы… нет, еще нет… еще далеко… не повернет ли пират еще немного и не сбросит ли скорость?.. не прикинуть ли поворот с шестикратным ускорением?.. достанут ли его ракеты?.. Достанут ли они его, если он не?.. Он едва почувствовал легкое прикосновение Маты к плечу. Но услышал крик Джерри:

– Отойди, сестренка! Мы засекли его, мы засекли его!

На панели Торби мелькнула лампочка и раздался резкий звук горна.

– Это друзья, это друзья! Лосианский планетный патруль. Назовите себя. Продолжайте спокойно нести вахту.

Торби перевел дыхание, чувствуя, как спадает с него непомерная тяжесть.

– Продолжай вести цель!

– Что?

– Кончай наводку! Это не лосианское судно; это пират! Лосианцы так не маневрируют. Ты поймал его, парень, ты поймал его! НАКРОЙ ЕГО!

Торби слышал испуганный вздох Маты, но он опять весь был в деле. Что-то изменилось? Достанет ли он его? Будет ли враг в конусе выстрела, если он изменит прицел? Ну! Он дал компьютеру приказ.

Он едва слышал голос Джерри; тот говорил очень медленно:

– Ракета пошла. Я думаю, ты накрыл его… но ты погорячился. Дай-ка еще одну, пока его луч не достал нас.

Торби автоматически повиновался. Было слишком мало времени, чтобы принимать какое-то другое решение; он дал приказ выпустить еще одну ракету, ориентируясь на проекцию врага. Затем он увидел, что на его панели изображение цели исчезло и с чувством полной пустоты понял, что его первая ракета поразила цель.

– Все! – объявил Джерри. – Ну!

– Что «ну»?

– Кто поразил? Ты или я? Три сладких.

– Поразил я, – уверенно сказал Торби.

– Неточно. Это обойдется тебе в три десерта. Я струсил и сам держал все под контролем. Конечно, ракеты были разоружены и пусковые установки запломбированы, как только Капитан получил пароль… но я не имел права рисковать, то есть у меня не хватило нервов, чтобы играть с кораблем друзей.

– Друзей?

– Конечно. Но что касается вас, Младший Помощник Контролера, это было первое настоящее дело… как я и хотел.

У Торби закружилась голова.

– Но теперь ты чертовски хороший контролер, так что все в порядке. А я пошел получать свой выигрыш, так что и здесь все в порядке. Сегодня мороженое!