"Александр Хургин. Брунгильда и любовь (из жизни евролюдей)" - читать интересную книгу автора

что замолить нужно, и за какие именно грехи у Господа
Бога прощения попросить.
Лопухнин сначала удивлялся, почему она всего раз в неделю до любви
снисходит. Молодая же девка. И темперамент стремится к южному. Он
предполагал, что это все из-за работы. Где устает Брунгильда, интенсивно
трудясь, и по вечерам будних дней ей не до физиологических утех бывает. Так
же, как и по воскресеньям, за которыми неизбежно следуют понедельники - дни
тяжелые и ненастные.
А что выяснилось? Конечно, на работе Брунгильда уставала, как последняя
собака, это при капитализме в порядке вещей. Но главная суть крылась в
другом. Лопухнин не сам до нее докопался, не своими руками. Он спросил у
Брунгильды, мол, почему так, а не иначе. И она ему все разъяснила. Говорит:
- Потому что самое дорогое у нас, немцев, - это водоснабжение. Ну и
электричество тоже недешевое. А после наших гимнастических упражнений
простыню и весь комплект постельного белья надо в стирку отправлять. Так
чтоб стиральную машину лишний раз в неделю не запускать, мы и любим по
общему со стиркой графику. Удобнее всего любви посвящать пятницу. Тогда в
субботу можно все, что за неделю скопилось, выстирать и окна в доме помыть,
а в воскресенье - поспать и в кирху забежать на молитву. Но раз тебе Коран
твой - или как там ваша еврейская Библия называется - запрещает, будем
принимать компромиссные решения.
На что Лопухнин молча ответил: "Ну шкура! На бээмвухе куда царь пешком
ходил ездит, живет в трехкомнатной квартире с отдельным для гостей санузлом,
а на стирке и любви экономит".
Нет, не постичь было Лопухнину загадочную немецкую душу. И он даже в
сердцах полагал, что души, в нашем исконном понимании, у немцев вовсе не
существует.
Ну да Бог с ней, с их душой. С душой было Лопухнину все понятно. Так же
как и с любовью регламентированной. А что понятно, то не волнует и не
трогает. Волнуют обычно загадки природы и тайны мироздания. И вот именно
такой загадкой явилась для Лопухнина левая грудь
Брунгильды пресловутая. Вернее, загадкой был вопрос "почему?".
Почему она имела отличную от правой - эталонной, так сказать, груди
- конфигурацию? И загадка эта не давала Лопухнину никакого умственного
покоя. Он силился ее разгадать и не мог. А когда он что-нибудь не мог, его
это беспокоило. И бесило.
И вот однажды, как говорится, в один прекрасный день недели Лопухнин
совершенно случайно и неожиданно для себя присмотрелся попристальнее к
другим женщинам города Крайсбурга. Присмотрелся и чуть не оторопел:
практически все эти женщины - если к ним хорошо и тщательно присмотреться -
имели ту же самую отличительную черту, тот же самый небольшой дефект груди.
Ну разве кроме самых молоденьких и упругих, а также эмигранток из бывшего
СССР.
- Ни черта себе эврика! - сказал Лопухнин, сделав это, попахивающее
расовой теорией, открытие. - Офигеть!
А в прошлом своем был Лопухнин ученым и почти кандидатом наук, и он
хорошо знал, что всякое великое открытие требует тщательной проверки и
перепроверки. И Лопухнин свое открытие проверил и перепроверил.
Эмпирически. Что стоило ему немалых усилий. "Плевать на усилия, - думал
он. - Вдруг это судьба моя индейка? Может, я жизнь свою перевернул, сдуру