"Александр Хургин. Ночной ковбой (сборник повестей и рассказов)" - читать интересную книгу автора

миндалины. Да все, короче, удалили, а ближе Сергеева никого у нее не было. И
однажды, в один, можно сказать, прекрасный день, приехал Сергеев к Даше и
привез лекарство, а она не обрадовалась его приходу, а встретила с
отчуждением. И он спросил, не случилось ли с ней чего-нибудь
непредвиденного, а она ответила, что да, случилось, и сказала, что вернулся
Вовик и сегодня у нее уже был с самого раннего утра, а вернулся, как теперь
выяснилось, он из длительной и дальней экспедиции, почти что с Южного
полюса, героем.
И Сергеев спросил:
- А кто это, Вовик?
А Даша обиделась:
- Ты что, совсем уже? Муж.
И он вспомнил, что ну да, конечно, Вовик. А Даша сказала:
- Ты, наверно, не приходи больше, ладно?
А Сергеев сказал:
- Ладно, - и сказал: - А почему?
И Даша ему объяснила и пересказала практически дословно, как он, Вовик,
говорил ей сегодня и божился, что ему все равно и до фонаря и пополам -
вырезали ей что-то изнутри и снаружи или же нет. Так как, говорил, он любит
ее любую и всякую больше жизни на земле и будет продолжать любить и дальше
во что бы то ни стало и невзирая на все.
- А ты, - добавила к этому еще Даша, - никогда мне таких слов не
говорил красивых, ни разу.
И она, конечно, была по-своему и по-женски права, и возразить Сергееву
было ей нечего и нечем было себя перед ней оправдать. Он ведь и
действительно, если вспомнить, не говорил ей ничего подобного и похожего
никогда и ни разу в жизни, даже шутя не говорил, потому что, наверно, и
вправду никогда не любил он ее, Дашу, по-настоящему, как не любил и вообще
никого из людей, то есть совсем никогда и никого не любил он, Сергеев, без
каких бы то ни было исключений.

Два коротких и один длинный

К деньгам Стеша относилась непочтительно и без должного уважения.
Всегда так относилась, а не иначе и всегда говорила:
- На деньги мне наплевать, и не в них, - говорила, - счастье.
И в Москву поехала она, имея основную цель поездки - с удовольствием
для себя от своих денег освободиться. Они тут с заведующей три машины сахара
толкнули в Россию за рубли, ну и, само собой значит, рублей этих заработали.
И заведующая на свою долю еще чего-то там закупать кинулась, закладывая
основу новых выгодных операций, а Стеша сказала:
- А я в Москву, пожалуй что, съезжу. Подышать.
И поехала она, чтоб отряхнуть себя хоть на время от скуки жизни и
излечиться от застойных явлений в душе и во всем теле. Взяла билет и
поехала. Вернее, билет ей еле-еле достали. Через начальника автовокзала.
Потому что в кассе билетов не было никаких и ни на один из трех поездов. И
она, значит, поехала сорить, как говорится, деньгами направо и налево. Ну и,
конечно, к Чекасову она туда поехала, в Москву. И предвидела, что Чекасов
этот, может, и не совсем то, что ей надо, а все ж поехала. Сидели в ней
какие-то смутные и расплывчатые надежды, и что-то ей такое казалось, и