"Александр Хургин. Возвращение желаний" - читать интересную книгу автора

постоял, глядя на администраторшу с чашкой чая у губ, и сел в жесткое
кожаное креслице. Оно - пыльное и просиженное - стояло в углу. Отсюда мне
был виден и вход, и администраторша, и коридор вплоть до двери моего номера.
То есть, конечно, нашего номера. Нашего с Диной. Более того, в окно я видел
довольно длинный кусок дороги. Зачем мне нужно было все это видеть, держать
в поле зрения, под наблюдением - точно не знаю. Зачем-то, наверно, было
нужно. Может быть, просто из-за моей нелюбви к неожиданностям. Я не люблю
даже, когда со мной здоровается человек, если я до этого не успел его
заметить. Поскольку получается, что я-то его не видел, зато он меня видел
прекрасно. И, возможно, наблюдал за мной какое-то время исподтишка,
рассматривая и делая какие-нибудь свои выводы и заключения.
Но сейчас я занял выгодную позицию. И она - позиция в смысле - все
неожиданности исключала. Правда, я не очень понимал, как смогу это
использовать. При пущей необходимости. Кольт, что ли, успею выхватить из
штанов вовремя? Так нет у меня ни кольта, ни "Вальтера", ни даже "Макарова"
захудалого. Да и стрелять я умею больше теоретически. В тир, помню, меня
приятели затащили. На гастролях не то в городе, не то в поселке каком-то.
Где тир был единственным постоянно действующим развлечением граждан. Так я
чуть мужика этого не грохнул. Того, что пульки и ружья выдает. А ни в одну
мишень как ни старался, как ни целился - не попал.
В общем, я сидел в своей выгодной, выигрышной позиции, не зная, зачем в
ней сижу, и мечтал простыми одноклеточными мечтами. Вид эти мечты имели
приблизительно такой: Дина. Вода. Аэропорт. Дом. Дождь, плюс пятнадцать. Эти
мечты пролетали сквозь меня, улетали куда-то и, полетав, возвращались снова
- и снова пролетали сквозь. Кстати, я поймал себя на том, что они - мечты -
не мешают мне держать в поле своего зрения все, что в него попадает. Не
мешают вести наблюдение. И за входом, и за дверью номера, и за портье, и за
дорогой. Они - не мешают мне. Я - не мешаю портье. Которая тоже не просто
пьет чай. Ее глаза я постоянно вижу над ободком пиалы. И она тоже смотрит
как на меня, так и в окно, на дорогу. И за дверью она наблюдать не
прекращает ни на миг. Разница между нами только в одном - она знает или
предполагает, что может увидеть, я - понятия не имею. Так как для меня
происходящее чуждо, непонятно и необъяснимо. То есть объяснить мне все было
бы можно, и я бы все понял - я ж в конце концов не дурак и не идиот
какой-нибудь конченый. Но никто этого делать не собирался. А сам я ни в чем
разобраться не мог уже потому только, что не знал, в чем именно нужно было
мне разбираться. От меня все было скрыто, все невидимо. И ощущение это не из
приятных. Когда ты понимаешь и даже наверняка знаешь, что где-то рядом
происходит нечто. А что и где происходит, и насколько это для тебя важно, и
чем чревато - ты не можешь себе представить просто потому, что не можешь.

Наконец, мое сидение в узком кресле увенчалось успехом. Настоящим и
безоговорочным успехом, я бы сказал. Ради него можно было и посидеть. Хотя
что изменилось бы, если б я не сидел здесь, а лежал в номере? Наверно,
ничего.
Но я сидел. И увидел Дину, идущую по дороге. Увидел первым. Шла она
быстро, пыля шагами. Портье тоже ее увидела, сняла трубку и что-то в нее
сказала. По-моему, даже не набирая номер.
Дина вошла в гостиницу. Я уже встал и встречал ее у двери. Она
скользнула по мне взглядом и, не останавливаясь и не сбавляя ход, прошла в